– Вот это другое дело! Что и требовалось доказать! – более-менее спокойным тоном, совсем не таким, какой был еще мгновение назад, изрек инспектор Лютый. И лишь искорки в глазах продолжали неугомонно прыгать, выдавая профессиональный азарт. – Видишь? – указал он на экран монитора.

– Не понял! – в недоумении воскликнул Гристон Топпи. – Это что?

– Это мозг Хол-Дол Парази.

– Но ведь…

– Да, он несколько изменился. – Саксон почесал мочку уха – характерный жест для него, когда надо пораскинуть извилинами. – Сейчас мы лицезреем настоящий мозг этого существа, крохотный, допотопный, без каких-либо признаков интеллекта. То, что мы наблюдали раньше, была всего-навсего великолепно сконструированная бутафория. Для этого им даже пришлось искусственно увеличить череп бедняги. И получается, что этот разумный с виду биологический объект, всего лишь тупое животное. Остается теперь только выяснить, кто им управлял. Судя по данным, управление могло осуществляться сугубо с близкого расстояния. А ну-ка напрягись, точно никого поблизости не заметили?

Уполномоченный отрицательно покачал головой, но как-то неуверенно, что означало: не исключены варианты.

– Понятно, – рассеянно выдавил из себя Саксон, окидывая взглядом тело Хол-Дол Парази. – А что у него в зажатом кулаке? Какие-то обрывки!

– Это ручка от клетки, – равнодушно ответил Гристон Топпи, поглощенный в размышления по поводу так неожиданно выпорхнувших нюансов. – Вернее, остатки от нее.

– От какой клетки? – удивленно поднял брови инспектор.

– У него с собой была клетка с каким-то зверьком.

– И где же она?

– В амбулатории. Зверька простерилизовали, и теперь думают, что с ним делать дальше. Скорее всего, отправят куда-нибудь в зоопарк. Да ну его! Какая, в конце концов, разница! Я вот думаю…

– Минуточку, – перебил уполномоченного Саксон. – Хочу посмотреть на это чудо природы.

– Да, пожалуйста! – пожал плечами Гристон Топпи и вышел.

Через какое-то мгновение он вернулся, неся клетку, в которой копошилось что-то пушистое. Оно, это пушистое, казалось бы, не обращает никакого внимания на окружающее, а занято непосредственно личной гигиеной, вылизывая розовым шершавым язычком длинную густую шерстку и расчесывая ее миниатюрными коготками.

Саксон взглянул на зверька и загадочно ухмыльнулся.

– Прекрасно! Как раз то, что нужно! Я забираю его. Необходимы какие-то формальности?

– Да, в общем-то… – растерялся уполномоченный, – как для вас, то достаточно всего лишь вашей подписи под протоколом изъятия. Протокол я мигом состряпаю. Но, только, зачем… Впрочем, прошу прощения. Это не мое дело.

– Да нет, ничего! – снисходительно изрек инспектор Лютый, и дабы удовлетворить подсознательное любопытство низшего по рангу уполномоченного, кратко объяснил: – Это сугубо личное. Ищу подарок для своей маленькой дочки. У нее скоро «день рождения». А из этого существа получится превосходная игрушка. Выпотрошить, набить опилками, вместо глазенок вставить два рубинчика, и детской радости не будет границ. А сейчас его надо поместить в морозильник и заморозить. Чтобы игрушка выглядела как можно натуральнее, или, если, образно выражаясь, более живой, исходящий материал необходимо какое-то время подержать в замороженном состоянии. Где тут у вас морозильная камера?

Гристон Топпи явно был шокирован и не сразу нашелся что ответить.

– Вы… это… серьезно?…

– А что, какие-то проблемы? Конечно, серьезно!.. Ну, так, где камера?

– Вон, в углу, – кивнул Гристон Топпи, указывая на серебристого цвета предмет, на котором отражались уродливо забавные фигуры присутствующих. Вытянутая же физиономия уполномоченного была и без того натурально искажена недопониманием. Он все еще не мог поверить в происходящее.