Давно знакомые слова слетали с губ и уносились ввысь к ясному небу, усеянному неизвестными созвездиями. Сколько же я не пела? Наверно, целую вечность, или даже больше. Голос поначалу звучал неуверенно, но постепенно набрал силу и обрел присущую от природы глубину.

Я так увлеклась процессом, что не сразу заметила в чаще огоньки. Спохватилась, только когда светлячки очутились у края поляны. Но почему-то на этот раз они излучали голубоватое сияние, вместо зеленого.

Слова закончились, музыка стихла, и Луд осторожно отошел к деревьям, чтобы не мешать. В первое мгновение я невероятно обрадовалась, что нам все же удалось привлечь духов. А потом внутри возникло стойкое ощущение, что на мой зов пришли существа совсем иного порядка, нежели прежде.

Голубых огоньков оказалось около десятка. Они не спешили подлетать и как будто изучали меня. Если зеленоватых светлячков я смело звала к себе, то эти мне внушали опасение. Создавалось впечатление, что в них кроется значительная сила, с какой стоит считаться.

Наконец один из огоньков приблизился так близко, что я могла легко коснуться его рукой. Светлячок завис над моей головой, а потом вдруг шарахнулся в сторону и помчался прочь. Другие тоже подхватились и понеслись обратно в лес.

– Нет! – не сдержала я стон разочарования. – Как же так? Ну почему и эти улетели?

Луд вышел из-за ствола и, переступив с ноги на ногу, промямлил:

– Кажись, запах их все же отпугивает.

– Запах? – растерянно переспросила я и только сейчас вспомнила, что Стен облил меня какой-то дрянью.

Нервы сдали, и я заплакала, совсем как в детстве, когда прибегала к папе и жаловалась на очередную выходку Лиды. Только теперь папы рядом не было, и утешать меня никто не спешил.

– Давай еще раз попробуем с музыкой и песней, – без особой надежды в голосе предложил Луд.

– Поздно, – покачала головой я. – Светает.

Над лесом посерело небо, и сияние звезд постепенно начинало угасать.

– Не видать тебе метки! – раздался крик Стена с края поляны.

Сынок старейшины непостижимым образом освободился от кляпа, выполз из-за деревьев и теперь злорадствовал:

– Утром придет Варга и поставит на тебе клеймо изгнанницы. И тогда… Тогда ты за все ответишь.

– Заткнись! – рявкнул Луд, сжимая кулаки. – Время еще есть. Нужно хотя бы попытаться.

– Бесполезно, – со вздохом разочарования и боли отозвалась я. – Больше не могу бороться.

Парнишка оказался рядом, тряхнул меня за плечи и процедил:

– Не смей сдаваться, Катрин! Это твой последний шанс.

Размазав слезы по щекам, я завопила, срывая голос:

– Духи леса! Где вас носит?! Можете вы мне помочь, или нет?!

Тут у моих ног зашуршала трава, и появились два крошечных горящих янтарем глаза. От неожиданности я взвизгнула и вцепилась в руку Луда.

– Что это? – в страхе прошептала я.

– Кажись, панголион, – также тихо отозвался парнишка. – Не шевелись.

– Кто? – не поняла я, таращась на выползшего к столбу небольшого красноватого крылатого ящера, длиной со среднюю дыню-торпеду.

Луд не ответил, а существо двинулось в мою сторону, вскарабкалось по босой ноге на колени и заговорило:

– Будущая нареченная, готова ли ты заключить со мной договор ради метки духов?

– Луд, о чем это он? – спросила я, стараясь не дрожать.

– Чего? – удивился парнишка. – Панголион, небось, проголодался. А ты так орала, вот он и решил тобой закусить. Сиди молча. Он ядовитый. Вдруг вонь его отпугнет. Иначе он нас сожрет.

Ящер оскалился, и меня затрясло от вида пасти, переполненной острыми зубками.

– Он меня не слышит, – снова заговорил все тот же голос, и я готова была поклясться, что он звучит, как мужской. – Только тебе дано говорить с духами и магическими животными.