По существу монотеизм, должен был вступать в многочисленные сражения, и предмет сражений каждый раз менялся. Трудно было предположить внутри ограничений первого акта – борьбы против языческого образа мысли – что кто-то может задавать вопросы такого сорта, которые мы задаем сегодня о монотеистической мысли. Языческая мысль11 описывает мир множеством образов, мир, который включает демонов и бесов, силы зла и силы добра, и этот контраст существовал, конечно, еще до формирования персидского дуализма. Этот мир был описан как фактическое состояние дел. Тому, кто жил в таком мире, было трудно задавать вопросы или жаловаться, ибо это состояние мира рассматривалось как данность, факт.

Когда человек достигает ступени библейской мысли, сталкивается впервые с категорическим утверждением, что Бог вне природы, Он – создатель природы и несет ответственность за все происходящее, только тогда человек может задать вопросы Иова и понять смелость, которая требуется, чтобы обратиться к Богу и спросить Его о причине зла и страдания.

Иов молит (23:3—5): «О, если бы мог я найти Его, достичь местопребывания Его. Изложил бы я пред Ним дело мое и наполнил доводами уста мои. Я узнал бы слова, которыми Он ответит мне. И я понял бы, что скажет Он мне». Мы находим в словах Иова крик человека, полного монотеистической мыслью. Он взывает к Богу с доводами ради всех тех идей, которые узнал из пророческих книг и книг премудрости, в соответствии с которыми все является творением Бога. Итак, вопрос о природе добра и зла в еврейской мысли следует понимать в свете монотеистической идеи.

Трудная борьба монотеистической мысли до сего дня была борьбой против точки зрения, которая осуществляет синтез между сущностями того, что я назвал вторым и третьим актом, – синтез между этическим и метафизическим дуализмом. Эта точка зрения известна нам как гностицизм.

Термин «гностицизм» происходит от греческого слова гнозис, которое означает «познание» и было системой мысли, очень распространенной в древнем мире. Эта система или мировоззрение боролось против монотеизма и привлекало в свои ряды новых людей. Даже сегодня мы не знаем достаточно о гностицизме. Можно найти в нем некий синтез персидских верований, философии Платона и даже библейских мнений. Центром этой системы является вера в два божества. Почти наверняка, это мировоззрение было и у палестинского еретика Элиши бен Авуи, с которым полемизировали раби Акива и его ученики. Спор с этим противником начался в те времена, шел в средние века и продолжается в наше время. Я почти не сомневаюсь в том, что эта система мысли повлияла и на нацистский образ мышления и подобные мировоззрения.

Гностическая мысль разделяет мир на две реальности – добра и зла. Но специфично для гностицизма утверждение, что на них разделяется не только материальный, но даже небесный мир – царство Бога и царство другого божества. Мы тоже обычно говорим о другой силе, о сатане, но в гностической мысли сатана много больше, чем сила: там он – бог, который создавал этот мир и который поддерживает постоянную борьбу с Богом добра.

Гностицизм можно охарактеризовать знаменитым высказыванием наших мудрецов: «никакое зло не происходит свыше». Оно представляет без сомнения анти-гностическую точку зрения и направлено против тех, кто утверждает, что есть две божественные силы на небесах. Природа гностицизма и ее следствия будут занимать нас в следующей главе.

Мы закончили предыдущую главу упоминанием о гностицизме. Он содержит серьезный вызов еврейскому мировоззрению.