– У неё другая кровь, да и ребёнок есть.

Теперь все смотрели на испуганную домработницу. В доме она появилась лет тридцать назад, но никогда никакого ребёнка у неё не было.

Василина вскочила и бегом припустила к дому. Но семье сейчас было не до неё.

– И что, у нас тупик? – спросил Сергей. – Что это за тайна такая, из-за которой надо обречь себя на одиночество? Прямо постриг.

– Это не я придумал, а мой отец. Он мне книгу отдал, но сказал, что кто её расшифрует, тому лучше жить в одиночестве и никому ничего не рассказывать.

– Дед, может, ты шутишь? Найти дураков, чтобы они от жизни отказались сейчас невозможно. Идейных нет, как говорится. У нас из всей семьи только мама в церковь ходит, – Катя говорила серьёзно, как никогда.

Теперь все переключились на Маргариту. Светская дама, державшая на расстоянии от всей семьи, оказалась верующей.

– У богатых это модно, – Жорик пытался шутить, но сразу понял, что зря.

– Гриша, спасибо за костёр, хорошо тут, но пора и к столу. Там всё стынет. У меня юбилей, если ты не забыл.

– Погоди ещё Лена, я не сказал главного. Если я не успею выбрать, то вы никогда не получите этих денег.

– Лучше замолчи немедленно, – Аглая вновь поднялась, – я проголодалась. Весь в отца, тот тоже изображал из себя провидца, да плохо кончил. Живи и радуйся. Закат сегодня уж слишком кровавый.

За Аглаей поднялась Маргарита, за ней Зиночка, вздохнув, встала и Елена Александровна. Поднялись и девушки, и, не глядя на деда, ушли в дом.

У костра остались только мужчины, и никто из них не решался встать первым. Владимир подложил в огонь поленьев, чуть приподнявшись с места.

– Дед, ты прости, я же тебе говорил, что не могу.

– Понимаю, я и сам не смог.

– А почему ты мне это в молодости не предложил? – взглянув на отца, спросил Сергей.

– Я сам много не знал. Да и женился ты рано.

– Меня, как я понял, ты бы и спрашивать не стал, – глядя на огонь сказал Владимир.

– Ну, если бы я тогда знал то, что знаю сегодня, не стал бы тебя менять. Ты заточен иначе, весь в мать. Живешь с прибыли, с процентов.

– Что в этом плохого?

– Для меня всё. Ладно, пошли.

Григорий Прокопьевич с трудом встал, но сыновья остались сидеть, будто ожидая от отца ещё чего-то.

– Он меня спрашивал лет семь назад, но я отказался, как Ваня, – поднялся и Георгий. – Нет, я за семью всей душой, но зачем? Вы сами справляетесь прекрасно, не обижены судьбой. Мне чужие открытия не нужны, я свободу люблю.

– А у Зины деньги клянчишь на эту свободу? – встал и Сергей.

– Я не клянчу, я в долг беру. Я человек удачи. Увидите, скоро мне повезёт, и я всё верну. Умираю с голоду, со вчерашнего дня не ел.

Продолжал сидеть только Ваня, но на крыльцо вышла Зинаида.

– Сынок, ты что там один сидишь?

– Иду, мама, давно костра не видел.

– Бабушка волнуется.

– Сейчас, ты иди.

Мужчины уже скрылись за дверью, а Ваня оббежал вокруг костра, перепрыгнул через него, поднял голову к небу и закричал: – Я не могу!

И бегом направился к дому.

За столом, несмотря на странный разговор у костра, все улыбались, предвкушая вкусный ужин.

Как умеет готовить Василина, знал каждый член семьи.

Подняли бокалы за здоровье Елены Александровны, закусили холодной телятиной, ещё выпили, нахваливая еду и хозяйку. Присела к столу Василина только тогда, когда гости приступили к горячему.

– Василина, а где твой ребёнок? – развалившись на диване спросил Жорик, папа шутить у нас не умеет.

В гостиной стало тихо.

– Джордж, ты пьян, – опомнилась Аглая Прокопьевна.

– Ну, все же свои. Куда ты его спрятала?

Василина встала и выбежала из комнаты. Стало слышно, как скрипят ступеньки старой лестницы.