В итоге наутро все кроме Радана чувствовали себя разбитыми.

Общее настроение усугублялось тем, что у Радана не было с собой еды. Он объяснял это тем, что охотился в дозоре, поэтому его приходилось кормить из запасов, рассчитанных на дорогу до Волковице на троих.

Плюс ко всему стал накрапывать дождь. Грела лишь мысль о том, что следующую ночь они проведут в гостях у радушного хозяина.

Мила, которая казалось бы должна была радоваться, шла молча.

Стеф периодически отставал, и остановки приходилось делать чаще.

Во время одной из остановок Радан спросил Тома:

– А малой кто? Твой брат?

Том кивнул и спросил в ответ:

– А вы с Милой правда брат и сестра?

Радан рассмеялся. Но ничего не ответил.

К вечеру они вышли на хутор, в котором было всего четыре хозяйства. К большому разочарованию Тома дом Олафа был закрыт на замок. Это означало, что хозяин отсутствовал.

– Не к добру, но лучше переночевать здесь, чем в лесу, – согласился Радан.

Том достал ключ, который висел тут же, и отпер дверь. Он был уверен, что Олаф бы не возражал.

После двух дней пути и ночи в лесу дом казался просто роскошью. Даже тот факт, что спать придётся на лавках в кухне, никого не смутил.

После ужина, когда Мила закрылась в ванной, а Стеф уже сопел во сне, Том и Радан лежали на лавках в темноте. Внезапно Радан заговорил:

– Эй, самурай, а Мила тебе правда ничего о нашем прошлом не рассказывала?

– Правда, – ответил Том, всматриваясь во тьму под потолком.

– Мы жили на Балканах, – повернулся на бок Радан, чтобы собеседнику его было лучше слышно, – недалеко от Белого города. Отец был военным и погиб во время Хаоса, – он сделал паузу. – Наш дядя, брат матери, предлагал ей перебраться с ним на восток, в Савват. Но она захотела остаться там, где жила с отцом. Вскоре она заболела, и её не стало. Я служил в разведке и редко бывал дома. За Милой приглядывала соседка, – Радан прислушался к шуму в ванной. Убедившись, что там активно плещется вода, он продолжил. – И вот однажды, когда я вернулся, соседка говорит мне, что хорошо бы выдать Милу замуж, что к ней сватается какой-то богатый жених. А Миле всего двенадцать. Тогда я понял, насколько люди оскотинились. Я сказал Миле, что мы будем номадами. В тайне от всех велел собраться, и в одно из своих дежурств погрузил вещи и уехал прямо на служебном транспорте. Хорошо тогда ещё дизель можно было достать.

Том слушал, не перебивая. Раз уж Радан решился на такую откровенность, стоило выслушать его до конца.

– Утром за нами отправились в погоню, но было поздно, – Радан свесился с лавки. – Это я говорю, чтоб ты знал, что обратно нам путь заказан. Мила про этого жениха не знает. И не говори ей.

– Не скажу, – пообещал Том.

На рассвете была очередь Радана дежурить, поэтому, когда Том проснулся, он с удивлением обнаружил перемены в попутчике. Бывший легионер сбрил бороду и усы, обрезал и причесал волосы. Вот теперь их сходство с Милой было весьма очевидным.

За завтраком все выглядели довольными и отдохнувшими, даже дежурившие поочерёдно Радан и Том.

Набрав питьевой воды и пополнив свои запасы, все были готовы продолжить путь.

Олаф так и не появился. Том закрыл дверь на ключ, и тут раздался выстрел.

– На землю, – скомандовал Том, пытаясь понять, откуда стреляли.

Радан пригнулся и, ухватив руками за шиворот Милу и Стефа, отвёл их за колодец.

– Это твой друг вернулся? – осведомился он у Тома.

– Не похоже на него, – Том смотрел на дорогу, ведущую к хутору от автотрассы, служившей северной границей Лиги.

По центральной улице хутора катилась БРДМ.

Не катилась, её тянули лошади и подталкивали трое. Одного из них Том уже видел раньше. Это был боец-великан Галлахер. Он распорядился закатить машину в соседний двор. А сам целился туда, где только что стоял Том.