Рыцарь перевёл несведущий взгляд на Дэнизу. Та ещё несколько секунд вслушивалась в натужное рыдание инструмента. Мелодия была стара, как свет. Коннор точно её слышал, но буквально пару раз. Были куда более достойные произведения, которые любили заказывать господы. Люмос повернулась к нему с некой тоской на лице.

– Аластор любит играть? – неудивлённо спросил юноша.

– Любит слушать, – возразила Дэниза. – Есть у него такая причуда. Как он говорит?..

– «Музыка – закладки жизни», – напомнил Рей.

– Ага. У него есть свой скрипач – выходец из княжества Мандо. Ал взял его ещё совсем подростком. И вот заставил выучить столько мелодий, ой… Бедный мальчик. Но он виртуоз, да и очень воспитан. Ал важные события приписывает к той или иной композиции. А чтобы напомнить себе чувства в те моменты, говорит играть мальчику то то, то другое.

– А это тогда к чему? – снова посмотрел вверх Коннор, будто мог увидеть скрипача сквозь половицы.

В этот момент музыка плавно перешла в зловещий марш. Музыкант то и дело бил по струнам. Темп нарастал, заставляя возникнуть в уме образ королевской гвардии, бодро шагающей по столичным улицам.

– Кто ж знает! Вкус брата умом не понять, футом не измерить, – вставил Рей.

– Он очень давно играет эту, но когда начал, я помню очень хорошо. Рей тогда маленький был, не помнит ничего, – младший поднял на неё недоброе лицо и встретился с тонкой улыбкой. – А я помню. Он тогда пришёл очень поздно домой и сказал мальчику играть то, что он никогда не играл. Тот заиграл, а Ал его постоянно перебивал, говорил начать другое. В конце концов ему пришлось вспомнить эту, совсем забытую композицию. Я уж и не помню…

– Прелюдие пьесы «Крис Ли, в башне усопший», – сказал поэт, нервно потирая пальцы. – Пьеса для стариков, которые и так её..!

– Да-да, – резко оборвала его сестра. – И представляешь, Син, он, кроме неё, ничего и не играет! Я его спрашивала, родители спрашивали, а он сказать не может. Сколько уже… Год пятый скоро будет, как он слушает только её и только тогда, когда работает в кабинете.

– Излюбленная фраза, – фыркнул Рей.

– Он говорил только пару раз, как выпил. Кстати, с тех пор он меньше пьёт! Он говорил про эту странную встречу, которую, видимо, не хочет забывать, однако я ничего из ряда вон в ней и не вижу.

Под непрерывный минор плачущей скрипки Дэниза начала рассказ – не свой, а старшего брата. Попивая принесённый лакеем чай, Коннор внимательно слушал, хотя больше он отвлекался на лицо красавицы, подмечая, как движутся губы, как жестикулируют пальчики. Иногда он даже не слышал комментарии, которые вставлял Рей.

***

Вечер подозрительно знойный был, скажу я вам. Я был не прочь охладить горло, да и в этот день, выходной, вы знаете, мы с друзьями встречаемся у «Доктора Эда» – в пабе. И шахматный клуб там же. Садимся с джентльменами, по стопке выпиваем и за играми следим, пока не наша очередь. Друг с другом играть уже скучно, – с незнакомыми поигрываем, чтоб потом похвастаться немного. Тогда пришли в паб, я помню, Роджер из… Простите, забыл. По лошадям которые. Роджер и Гарри Вокрис – они умелые шахматисты, я их видел, но с ними не играл. Выпив и днём, и там, не думал я, что стоит за ними гнаться, но кое-что меня потом отрезвило.

Играли четыре стола. Как всегда у правого зрителей больше, а мы с джентльменами и так со стойки всё видели. Партии быстрые, несерьёзные. Я только посмеивался, глядя, как худо ходят работяги. У них ни опыта, ни гибкости мозгов. Потом друг мой, Пьер, вышел. Выиграл легко, вернулся. Предложили выпить ещё по стопке. Тяну стакан ко рту, а вижу вот что…