. Постиндустриальное общество становится рентным, и этим посткапитализм до определенной степени напоминает марксистский коммунизм. «Автоматизация производства приводит к избытку материальных благ, а потому сегодня создаются комфортные условия для освобождения от труда, – пишет Д.А. Давыдов. – <…> Иными словами, речь идет о приближении к тому, что Маркс вполне бы мог назвать коммунистическим обществом»[77]. Интересно, что в данном случае возникает ассоциация с не просто коммунизмом, а с первобытным коммунизмом: донеолитические охотники и собиратели жили за счет присвоения даров природы, являясь своего рода натуральными рантье (словами Дж. Бернала, первобытный человек вел «паразитический образ жизни за счет животных и растений»[78]). Позднейшие виды ренты, начиная с земельной, тоже понимались по аналогии с даром природы, даже если в этом качестве выступали его социальные эквиваленты, т. е. люди и их труд. При капитализме отчуждение труда опиралось на этику/религию последнего, воодушевляясь которой, работник добровольно превращал себя в дар природы для эксплуататора. По мере технологического замещения труда источником ренты для капиталистов/ посткапиталистов становятся информация и автоматизированное производство без рабочих, которые, в свою очередь, уже не хотят работать больше, чтобы получать больше – они хотят получать больше, работая меньше, а по возможности, которая уже преобразуется в неизбежную необходимость, – не работая вовсе, тем самым тоже превращаясь в рантье[79].

Новая ли это стадия капитализма, посткапитализм, протокоммунизм или что-то еще, – пусть с этим разбираются марксисты и постмарксисты. (Некоторые авторы утверждают, что на данный момент происходит формирование не только прекариата, но и социалиата, к которому относят «работников общественного сектора, создающих общественные (бесплатно присваиваемые обществом) блага, получающие свои доходы из общественных источников (государственного бюджета и т. п.)»[80]). Коммунистическое оно или нет, в обществе ренты на смену труду как основному источнику дохода приходит доступ к требующимся для жизни ресурсам, обеспечиваемый не рынком, а государством[81]. Имеется в виду уже упоминавшийся ББД – безусловный базовый (или основной) доход[82]. В условиях исчезновения массовой занятости рынок схлопнется – консьюмерам не на что будет потреблять; дабы этого избежать, предлагается ввести государственную выплату всем лицам, независимо от семейного статуса и наличия или отсутствия у них работы, на законных основаниях проживающим в стране или местном сообществе, которую они смогут тратить по собственному усмотрению[83]. Каждый гражданин будет получать от государства определенную фиксированную сумму, покрывающую его основные потребности, без каких-либо обязательств; словами В.С. Мартьянова, «фактически речь идет о минимальной ренте для каждого гражданина как гарантированном пожизненном доходе»[84]. Этот доход отрывается от труда, не зависит от него и вообще его не предполагает; государство берет на себя материальное обеспечение права на существование всех своих граждан[85]. Пилотные проекты ББД запускались и запускаются в странах как «третьего» (Кения, Намибия, Уганда, Индия, Колумбия, Никарагуа, Перу), так и «первого» (США, Канада, Финляндия, Германия, Италия, Франция) миров и, несмотря на отдельные неудачи (на референдуме в Швейцарии в июне 2016 г. большинство граждан проголосовали против базового дохода, так как его введение предполагало повышение налогов и сокращение социальных программ) и неопределенные пока результаты, количество их растет вместе с числом сторонников