Возможно, что подобные предположения чересчур оптимистичны, однако нельзя не согласиться с тем, что дистанционная работа по сети на сегодняшний день получила широкое распространение в развитых и не очень странах, став одной из составляющих гибкой занятости. Соответственно, даже если речь идет не о самоорганизующихся самозанятых[51], а об обычных наемных работниках традиционных предприятий/заведений/учреждений, нельзя не отметить, что надомная форма трудовой деятельности в режиме онлайн ведет к размыванию границ «между рабочим местом, домом и общественными местами»[52]. Постоянно пребывая на связи, человек занимается домашними делами на работе и работает дома[53], причем весь его день (а то и часть ночи) фактически является рабочим. По словам Е.М. Шульман, «то, что люди перестанут ходить на работу, парадоксальным образом означает, что они будут работать все время. Разговоры о сокращении рабочего дня до четырех дней в неделю и шести часов в день – это попытки мыслить в терминах и категориях XX века»[54]. В то же время верно и противоположное – ведь работник весь день остается дома; суть в том, что труд, потребление, учеба, досуг сливаются воедино[55] или, лучше сказать, диффундируют друг в друга, так что все труднее понять, где/когда в пространственно-временном отношении заканчивается одно и начинается другое.

Труд и досуг в последнее время являют собой картину углубляющегося взаимопроникновения не только в хронотопическом, но и в содержательно-сущностном отношении, вследствие чего высказываются предположения, что на смену «цивилизации труда» идет своего рода «цивилизация досуга»[56]. Контаминация реалий стимулирует к дефиниции универсалий – слияние досуга с трудом, а труда с досугом побуждает исследователей к новым определениям и переопределениям понятий. Так, Е.М. Клюско отмечает, что «досуг» сегодня понимается не как остаток времени от работы, а как «неработа» – деятельность, осуществляемая «ради нее самой», не связанная «с зарабатыванием средств к существованию»[57]. По мнению О.В. Понукалиной, в обществе потребления сама дихотомия труд – досуг размывается в силу того, что последний служит «целям заполнения потреблением непроизводственного времени» и тем самым становится необходимым «звеном процесса производства-потребления»[58]. В.Е. Золотухин указывает, что трудовая и свободная деятельность различаются контекстуально, совпадая предметно, поэтому при определенных обстоятельствах в качестве труда могут выступать и общение, и познание, и многие иные виды деятельности[59].

Под воздействием развития и распространения информационных технологий, особенно «умной» мобильной связи, труд и досуг сливаются одновременно с обеих сторон: с одной сотрудники уделяют время личным делам на работе, участвуя в общении в социальных сетях, электронной торговле и т. п., с другой – создают стоимость и в нерабочее время, отвечая на деловые электронные письма и выполняя разнообразные проектные задания дома, в выходные и в отпуске, путешествуя и т. д.[60] (Особо творческие работники этого даже добиваются: «Благодаря своей креативной идентичности, мы испытываем растущую потребность в образе жизни, построенном на креативном опыте, – формулирует данную позицию Р. Флорида от лица “креативного класса”. – Нас не устраивают прежние жесткие границы между работой, домом и досугом»[61]). Посвящаемый потреблению досуг приобретает экономическое значение, фактически становясь элементом производственного цикла, при этом маркетинговая стимуляция побуждает работника больше работать, дабы почти что по-коммунистически все более полно удовлетворять постоянно растущие потребности, сокращая тем самым свободное время