Створки шлюза ушли в стороны. По толпе пронесся тяжелый вздох восхищения и страха. Были и другие восклицания с десятком оттенков человеческих чувств, но основными оставались два.

Пустынников пятеро. Одеты так же, как и всегда. За плечами висели звериные шкуры, необъятные крепкие тела кутались в кожаные и тряпичные куртки. У каждого – бронежилет. На поясах – мечи. В руках – автоматы и винтовки, на головах – противогазы и боевые шлемы.

Казалось, воздух вокруг пустынников искрился. От них исходила тьма. По крайней мере, так представлялось Олегу, который сам у многих вызывал подобные чувства.

Гости поочередно сняли противогазы, закрепив их на крюки возле груди. Все пятеро очень похожи. Огромные челюсти, кривые носы и звериные морды. Но стоявший в центре, нагонял ужаса больше остальных. Он смачно сплюнул и, скривив правый угол губ, со свистом втянул воздух через зубы. Лицо пересекало множество мелких шрамов, верхнюю губу вывернуло давней раной. В теле он был крупнее остальных раза в полтора.

– Приветствую тебя, достопочтимый предводитель вольного народа и наш благодетель, – начал обыкновенное завывание магистр.

– К черту все это, – коротко отрезал здоровяк, – давай по-простому, мое имя ты знаешь.

Четверо рассмеялись.

– Уважаемый, Пустой, рады видеть тебя в наших стенах.

– Ага, – он втянул воздух уголком губ и ухмыльнулся, – дань на месте?

– Хотелось бы отметить, что это обмен. У меня за плечами гордый народ.

Пустой чуть не подавился слюной, затем нервно хохотнул и снова сплюнул под ноги дяди Леши.

– Я принес двадцать кассет для воды, десять ящиков мясных консервов, различный инструмент и мешок аккумуляторов. Три туши черных коров. Хочу видеть ваш товар.

Голос предводителя был низок, словно звериный рык. Глаза уставились прямо немигающим взглядом. Олегу сделалось не по себе. В те минуты, когда он видел пустынников, все в его голове становилось понятно. Почему убежище проиграло в войне, и почему те с легкостью выживают на поверхности.

– Семьдесят шкур, древние вещи по твоему выбору, свинина, грибы, злаки, – с поклоном ответил магистр, источая радушие.

Пустынники переглянулись.

– А как же девки?

В зале царило молчание.

– И это тоже на ваш выбор,– по взмаху руки магистра из толпы шагнули вперед двенадцать девушек.

Трех из них ждет участь уйти наверх. Что с ними делали, Олег не знал. Горожане могли строить только ужасающие догадки.

Девушки дрожали. На побледневших лицах сжаты в полоску бескровные губы, а над ними воспаленные слезами глаза. Несчастные жались друг к другу, стараясь спрятать хотя бы одно плечо, чтобы на несколько сантиметров оказаться дальше от злой судьбы, чем остальные. Невинные жертвы выискивали среди присутствующих родителей, не верили в происходящее и умоляли прекратить торговлю людьми, но те отводили взгляды.

Пустынники разошлись ковыряться в корзинах с представленным товаром. Пустой подошел к девушкам.

Он стал напротив первой и сразу перешел ко второй. Оглядел с ног до головы, дотронулся до груди, сжал, провел рукой по широким бедрам и довольно цокнул.

– Не трогайте их, пока не выбрали, – все так же растекался в улыбке дядя Леша.

Пустой ничего не ответил и даже не повел бровью, но руку убрал.

Остановившись возле третьей, он плотоядно улыбнулся. Девушку не спасли ни мешковатый свитер, ни стянутые в тугой хвост роскошные волосы, ни измазанное копотью лицо. Она была пленительна: ноги крепки и стройны, грудь выпячивала далеко вперед, бархатная, совсем юная кожа матовая и шелковистая.

– Ты, – сухо произнес Пустой.

В зале раздался плач, лицо девушки окаменело. Она шагнула вперед и только когда повернулась к толпе, по щеке покатилась крошечная слеза.