– Ната! – надкушенный блин застыл у меня на вилке, и я серьезно посмотрела в глаза подруги. – Мы с тобой вчера пили что-нибудь?

– Пили, – подруга томно облизала с губ сметану, – чай твой травяной пили, кофе пили, кисель…

– А алкоголь?

– Не-а. Я тебе самогон предлагала, настойку мою вишнёвую. Но у тебя ж очередная придурь! Однако если ты передумала, так я сейчас!

– Не надо. Я по другому поводу, – я мрачно потерла лоб. – Ладно. Тогда ответь мне на вопрос: я давно у тебя здесь живу?

– С начала июля, уже две недели. Настюха, хватит прикалываться! Ты сегодня с кровати случайно не падала? Там наверху что-то грохнуло…

– Это утюг твой падал. С подоконника. Так. А почему тогда у тебя на календаре 17 сентября?

– Где? – Подруга неестественно широко распахнула глаза.

– Да вон, у тебя за спиной.

Натка резко повернулась по направлению моей указующей вилки, и мы вместе обнаружили на стене, где только что висел календарь, чудную лубочную картинку, изображавшую играющего на свирели мужичка и изящно изогнувшегося в зажигательном танце козла. Мужик и козёл с безмолвным недоумением уставились на нас в ответ.

– Чертовщина какая-то! – я обхватила руками голову.

– Кто бы говорил! – хмыкнула Наталья, но потом озабоченно потрогала рукой мой лоб. – Температура, вроде, нормальная. С кровати ты не падала… Может, ты вчера на кладбище на гадюку какую наступила или клещ энцефалитный куснул?.. Пойдем в баню, я тебя осмотрю.

– Иди ты сама в свою баню, подруга! – я почесала затылок. – На каком кладбище?

– Ну ты вчера вечером наше кладбище деревенское ходила смотреть, с Хозяевами знакомиться. Ещё восхищалась: тихое такое, для работы больно годное, покойнички добрые, отзывчивые…

– Натка, что происходит??? Я заснула у тебя вчера на часок, дома, в Москве!

Наталья вздохнула и начала убирать посуду со стола.

– Насть, у тебя с твоей работой ум за разум зашёл. Всё нормально. Сейчас середина июля. Ты гостишь у меня в деревне. Вчера малость перегуляла по кладбищу. Я всё понимаю, с твоей специальностью такое бывает. Иди-ка ты прогуляйся. Просто. По улице. Воздухом подыши.

– Ладно. – я решила плюнуть на провалы в памяти (с кем не бывает) и действительно немного прогуляться по притихшей вечером деревенской улице.

– Ваське что передать? Если я его опять за твоим забором встречу? У него глаза такие грустные. Влюбился, бедняга, страдает…

– Передай, что сегодня в 23:00 я стреляю из беретты по банкам. Они на заборные колья надеты, как раз с той стороны, где у него вечерние пляски намечаются. Вернется к жене без ушей – его проблемы. Держи! Не дави гадюк, они ни в чем не виноваты! – и Наташка шлепнула мне в ладонь массивный чёрный фонарь.

На деревенской улице было тепло и пусто. Огненно-рыжий шар заходящего солнца садился далеко за лесом, и уже змеился по земле лёгкий вечерний туман. Было так тихо, что совсем не верилось, будто это деревенская улица. Ни пьяного мужика, медленно бредущего к дому нетвердой походкой, ни пробегающей мимо по своим делам собачонки. Я медленно шла по улице, сбивая носками ботинок дорожную пыль и вяло поглядывая за заборы в окошки домов, пытаясь уловить хоть какое-нибудь движение.

Солнце совсем уже скрылось за лесом, и ночь быстро синими крылами окутала землю. Показался, стремительно набирая яркость, бледно-желтый диск луны. И как-то сразу хором затрещали сверчки и начали свой вечерний перебрех разноголосые деревенские псины.

Я остановилась у одной из калиток, над которой возвышались еще различимые в вечерней мгле головки золотых шаров. Забор этого дома не был сплошным. Редкие жерди перемежались с довольно большими прогалинами, за которыми виднелись разноцветные кусты цветущих флоксов. Их аромат и привлек меня, и когда я прислонилась к ограде, так сильно ударил в мозг, что отключились все звуки, цвета и остатки настоящей памяти. Запах флоксов, ни с чем не сравнимый запах лавиной унес меня в портал осени, туда, где я и должна быть сейчас, в середину сентября. В памяти мелькнули и почти сразу пропали обрывки мыслей о смещении временных пластов, о последствиях попадания в точку векторного преломления пространства, о технике безопасности и вариантах действий. Запах осенних цветов смыл все эти мысли, отключил сознание, качал на волнах забытья, где было хорошо и спокойно, как в детстве.