Звоню ей, ещё даже не знаю, что скажу, как слышу весёлый голос:

– Привет, это Лилит. Скорее всего, я занимаюсь зубрёжкой, так что оставьте своё сообщение, ну и так далее.

Звуковой сигнал, и я слышу свой голос как бы со стороны:

– Лилит, это Девин. Просто перезвони, хорошо? – и скинул звонок.

На что я рассчитывал? Я даже не знал, что именно хочу сказать. Зато я определённо знал, что она со мной разговаривать не намерена. Ведь она уже уехала, так? Почему-то меня посетила тень сомнения, и мне захотелось знать всё наверняка. Да, был уже поздний вечер, родители Лилит точно спали. У них в семье, как я уже упоминал, был установлен комендантский час. Но Лилит подолгу занималась в своей комнате, и, если она ещё дома, то я увижу свет в окне.

Только почему она должна быть дома? Не могла же она пропустить свой утренний рейс?

Улица богачей мелькала за окном: вычурные дома с большими чердачными помещениями и двухэтажными гаражами, бассейнами на заднем дворе, площадками для пикника. Я уже издалека видел, что дом семьи Лилит погружён во тьму, освещали его только уличные фонари да тусклый свет лампы над входной дверью. Скорее я был расстроен тем, что не увидел свет на втором этаже. Но этого доказательства отсутствия девушки мне показалось мало. Я заглушил мотор, оставил машину на противоположной улице, чтобы не привлекать внимание, и быстро просеменил к лоджии, на которую было так привычно взбираться. Не будь я спортсменом, наверное, не смог бы забираться сюда. Мои руки были довольно накаченными, не как у Бэккера, конечно, но девушки любили подержать меня за бицепсы. И вот я был уже у окна, которое оставалось закрытым, несмотря на тёплую ночь. Я легонько постучал, прислушался, но не услышал никакого признака движения. Я глянул на защёлку, окно было не заперто, так что я, стараясь произвести минимум шума, приподнял раму. Оно поддалось без труда, и вот я уже мог спокойно залезть. Комната встретила меня пустой тишиной, но я принципиально двинулся к письменному столу, чтобы включить небольшую лампу. Помещение осветилось достаточно, чтобы понять, что тут и, правда, было пусто. Кровать аккуратно застелена, розовый пушистый плед лежал без единой складки. В целом тут было, как всегда, идеально прибрано. Все вещи знали своё место, и даже пахло чистотой и порядком. Такое скрупулёзное отношение к порядку меня всегда немного смущало, учитывая, что в моём доме постоянно вещи лежали не там, где я их оставлял, так как, можно сказать, жил с Кетоном и Бэккером. Про чистоту я вообще лучше промолчу. После Кетона постоянно оставались пивные бутылки, так что можно представить. Может, и правда брать с них аренду?

Наверное, нужно найти что-то, что прояснит ситуацию. Я открыл резной шкаф из светлого дерева, дёрнул за свисающую цепочку, и внутреннее пространство озарилось светом. Аккуратные стопочки одежды справа и идеально выглаженная одежда на вешалках слева, внизу парами стояли всевозможные туфли и совсем немного обуви на плоской подошве. Не знаю, о чём мне говорила одежда в шкафу, но точного ответа я не получил. Возможно, Лилит взяла совсем немного одежды в дорогу. А, может, и вовсе ничего не взяла, так как в официально-деловом стиле она не одевалась, а практика в серьёзной фирме вряд ли предполагала иной стиль. Может, она собиралась в большом городе приобрести всевозможную строгую одежду? Вряд ли этот нежно-розовый пиджак можно отнести к официально-деловому стилю. Да и эту ярко-красную юбку-карандаш. В моём понимании дресскод в юридической фирме предполагает максимум три цвета: чёрный, белый и, возможно, серый. Я выключил свет в шкафу и прикрыл дверцы. Что дальше?