Наблюдала, как там, за окнами

Пекут бабушки пироги с печеньями,

Угощают своих возлюбленных,

Угощают, обнимая за плечи их

И даря им свои улыбки,

И теряясь в ответных колкостях.

Они ведь такие ранимые,

Все ждут от кого-то помощи.

Одиночество может быть радостью,

Когда ты любовью согрет, любимыми.

Может стать она твоею слабостью,

Но пред Господом и откровением.

Все аплодируют. 

Любовь Николаевна: Ринат, милый, какое хорошее стихотворение! (Целует его в макушку).

Оля подходит и обнимает его.

Оля: Это твое лучшее.

Ринат: Ты думаешь?

Оля: Да. Ты – наш талант.

Алексашка: Молодец.

Ринат: Да ладно вам.

Наталья: Ма, кстати, ты не забыла, что тебя сегодня по телеку будут показывать?!

Леша: Уже сегодня?

Наталья: Да. Сегодня пятница, а помнишь, они обещали выпуск программы в пятницу в пятнадцать ноль ноль.

Леша: Да, точно. Я – балда. Блин, придется отменять встречу.

Наталья: А ты уже свидание успел назначить?! Действительно, балда.

Юля: Маму по телевизору будут показывать?

Алексашка: Это правда? А нас? Нас тоже покажут?

Любовь Николаевна: Ничего особенного, ешьте сидите. Просто приезжало телевидение, снимало про всю нашу семью.

Никодим Александрович: Вот теперь покажут, какой образец подражания ваша маманька.

Любовь Николаевна: Никодим Александрович! И вам с добрым утром! Так, кто из вас дверь не закрыл?

Алексашка: Он.

Любовь Николаевна: Эх вы!

Никодим Александрович: Да ладно вам, Любочка, я же не просто так пришел. Я к вам по делу. Сегодня мадам Грицацуева собирается деток ваших назад захапать. Что делать собираетесь?

Любовь Николаевна: Не отдам!

Никодим Александрович: Вот и правильно! Нечего тут барские морды баловать. И так слишком нажились на бедных созданиях. Эх, нет на них Сталина. Он бы им быстро мозги вправил.

Любовь Николаевна: Ну вот, опять вы начинаете. Хотя бы не при детях.

Никодим Александрович: Кстати, сегодня я наконец-то получил весточку.

Любовь Николаевна: Вы серьезно?

Никодим Александрович: Абсолютно. Сегодня, только что письмо пришло. От них самих. Уведомляют-с, что заявление одобрено-с и что можно будет через каких-то неделю-две явиться в суд для рассмотрения моего дела.

Любовь Николаевна: Какая радость!!! Господи, наконец-то он услышал мои молитвы.

Никодим Александрович: Может, отвоюю хотя бы свои десять метров и перестану жить в подсобке у этой Грицацуевой. Да и уволюсь к чертовой бабушке из ее бедлама.

Любовь Николаевна: Вот и правильно! Вот и правильно, Никодим Александрович. Правда, на вашей стороне. А мы все придем к вам на суд. Придем же?!

Хором: Да!!!

Леша: Дядя Дима, вы не переживайте. Ваша так называемая дочка еще может оказаться никакой и не дочкой, и вы спокойно отвоюете и всю свою квартиру. А мы поможем.

Любовь Николаевна: Леша!

Леша: Простите.

Никодим Александрович: Ничего. Я уже свыкся, что я человек без роду без племени.

Любовь Николаевна: Вы простите моих оболтусов. Они не со зла болтают. Я не думаю, что ваша жена врала бы вам о том, что Настя – ваша дочь.

Никодим Александрович: Мне же хуже. А она стала бы. Вы уж поверьте. Эта гадина мне всю кровь и попила, а потом смылась. А через какое-то время вторую подослала. Которая меня из последнего угла выгнала.

Алексашка: Дядя Дима, вы не переживайте. Мы вас любим. Если хотите, вы можете у нас остаться. Мама против не будет. Правда, мам? Давай дядю Диму у нас оставим?! Пожалуйста! Зато ему не нужно будет с той мымрой судиться. Женись на нем.

Юля: Сашка, не болтай!

Любовь Николаевна: Действительно, не болтайте! Идите лучше поиграйте. Но не так, чтобы вас потом с собаками искать. Наташа, Леша – вас касается. Вы в ответе.

Леша: