Мужчина настолько увлекся гримированием, что не заметил начало первого урока и со всех ног кинулся на третий этаж к своему классу. У двери шумно толпился 9 «Б».

– Ребята, быстрее заходите, пока Ольга Васильевна нас не застукала, – бодро произнес Виктор, подгоняя темп ребят. – Скорее занимайте свои места, и потише, пожалуйста.

9 «Б» покорно расселся, но не оставил без внимания синяк под глазом мужчины, предательски просвечивающийся сквозь слой тонального средства. По партам пробежало шушуканье, прерывающееся ехидными ухмылками. Учитель не мог не заметить на себе заинтересованные взгляды учеников, но решил не акцентировать внимание и перешел от формального заполнения журнала к творческому просвещению подростков.

– Итак, ребята, мы продолжаем изучать творчество Петра Ильича Чайковского, и сегодня вашему вниманию я представляю… – Виктор вдруг остановился. На экране стереосистемы высветилось название музыкальной композиции, которая точно описывала нынешнее состояние и некоторые периоды его жизни.

– Виктор Романович! – выкрикнул кто-то из учеников. – Так что вы хотели представить нашему вниманию?

Учитель дернулся от неожиданности и вернулся в реальность из плена тяготящих мыслей.

– Извините, задумался, – робко пробурчал он себе под нос. – «Ария Ленского», прошу максимального внимания.

Класс наполнил гром оркестра, а за ним и голос оперного певца. 9 «Б» замер, увлеченно погрузившись в прослушивание. Виктор, сам того не замечая, начал тихо подпевать. Уж очень он любил это глубокое и душераздирающее: «Куда, куда, куда вы удалились, весны моей златые дни…». По правде говоря, Витя в какой-то степени ощущал себя современным Ленским. Такой же добрый, мечтательный, возвышенный, наивный, и подобно герою великого произведения любил легкомысленную женщину с душевной пустотой. Радовало одно, никто на его даму сердца не претендовал, пусть даже в шутку, и уж тем более не вызывал на дуэль, в отличие от печального исхода кумира.

Произведение закончилось, а тишина в классе осталась.

– Ну что, ребята, как вам? Кто-нибудь слышал эту арию ранее? Кстати, откуда слова? – учитель музыки забросал школьников вопросами, в надежде породить живую дискуссию.

– Я слышал эту песню в сериале! – подняв руку, выкрикнул розовощекий Пышкин.

– Отлично. А что на счет других вопросов? Давайте, Семён, держите ответ за одноклассников, раз другие стесняются. – Виктор Романович решил действовать точечно, дабы стеснительные и равнодушные подростки постепенно подключались к обсуждению.

– Ой, а можете повторить? – от волнения Пышкин всё забыл, но со стула для защиты чести класса перед настойчивым учителем встал.

– Из какого произведения герой? И как вам ария в целом, какие эмоции, чувства зародились в вашем сердце при прослушивании? – задорно повторил вопросы Виктор.

– А, Ленский – это из «Онегина», автор Александр Сергеевич Пушкин, – гордо ответил Семён. – Эмоции и чувства? Ну так, грустно стало.

– Объясните подробнее, пожалуйста. Почему стало грустно? – в предвкушении интересного разговора, учитель встал со стула и подошел к переднему краю своего стола.

От напряжения щеки Пышкина ещё сильнее покраснели, но он не спасовал и продолжил излагать мысли.

– Известно дело «почему?»! – воскликнул Семён. – Мало того, что друг бабу отбил, так еще и грохнул. И вот когда знаешь финал героя, становится очень грустно. Погиб парнишка ни за что ни про что, а ведь мог бы жить и жить! Хотя, сам виноват, полюбил вертихвостку какую-то. Всё зло от баб!

По классу прокатилась волна смеха.

– Семён, мой, друг спокойно. Не заводись, – улыбнувшись, произнес Виктор. – Ты всё правильно сказал, пусть и в какой-то степени эксцентрично. Но только давай не будем называть девушек и женщин «бабами». И зло тоже не будем им приписывать, хорошо?