Седьмой переезд дался нам с огромным трудом: возвращение в родную квартиру, в ту комнату, где умер отец.

Даже все вместе, помогая друг другу, мы долго не могли выкарабкаться из недугов. А я тогда и вовсе умудрилась проболеть весь март и весь апрель.

Но и в мае проблемы не закончились: Мишу положили в больницу для плановой операции по лечению косоглазия. Я дежурила у его постели и днём, и ночью. Но, приехав домой отоспаться, я обнаружила, что Витя не сможет сменить меня, т. к. сам попал в больницу по «Скорой» с сердечным приступом. Всё, что я смогла тогда придумать, – это «сложить» их в одну больницу, в соседние отделения, чтобы не скучали и навещали друг друга.

В общем, 1995 год остался в памяти «годом борьбы за выживание». Все наши планы пошли насмарку. Мы, как когда-то в детской настольной игре, попали «на нолик» и – прогорели, пришлось заново начинать круг. Что же нам оставалось делать? Ведь даже смерть – это часть жизни. Несколько последующих месяцев все наши попытки решить свою жилищную проблему были безуспешными. Мы крепко «застряли» на этом «нолике», без гроша в кармане, пытаясь переосмыслить всю свою незамысловатую жизнь.

Но это были ещё «цветочки»! Я тогда и не предполагала, сколько же таких «сюрпризов» нам ещё приготовила Судьба.

Несмотря на то, что мы давали массированную рекламу нашего коттеджа во всевозможные издания и агентства, покупателей на него всё не было и не было. Словно он был невидимкой. На рекламную кампанию была потрачена тысяча долларов, взятая, опять же, в долг. Всё было напрасно!

Мы начали снижать цену – на 10, 15, 20 тысяч долларов… Но дом словно заколдовали. Мы были близки к отчаянию. Что-то здесь было не так. И, вспомнив учение Карнеги, я начала создавать позитивную мыслеформу.

К каждому просмотру я стала готовиться, как к сольному спектаклю, и он становился событием. Ведь в это наше детище было вложено столько душевных сил, половина здоровья, не говоря уже о материальных средствах, что было бы очень обидно продавать его за бесценок. Из духа противоречия, я снова подняла ценовую планку. Дом, резко поднявшийся в цене, стал вызывать интерес…

После зимовки требовалось навести уборку. На помощников рассчитывать не приходилось. Витя и Миша лежали в больнице. Мне предстояло самой прорабатывать ситуацию. Добираться туда на электричках было тяжеловато, да и до Финляндского вокзала час езды. Силёнок после такой зимы почти не осталось.

Но нет худа без добра, как говорится: моей голове пришлось научиться думать. Во время бессонных ночей в неё приходило множество идей, а утром я обычно претворяла их в жизнь. Отличной идеей стал проект времянки, которую я быстро начертила, вскочив глубокой ночью с постели. Свежие доски, привезённые свёкром, ещё не все растащили за зиму.

Договорившись с хозяином соседнего участка, у которого мы в прошлом году снимали дачу, и пригласив двух свободных приятелей, я быстро организовала на его территории постройку времянки, выходившей окошком как раз на наш коттедж. Таким образом, дом теперь находился под нашим неусыпным контролем.

Вокруг нашего участка в то время были одни свалки и заброшенные развалины, которые активно распродавались под застройку, а мусор на них сжигался. Это был благодатный край. Недостатка не было ни в чём: рамы, двери, стекло – всё валялось прямо под ногами! Коробка домика размером 3,5 х 6 кв. м была собрана без проблем всего за неделю. Недаром так много говорилось о русской бесхозяйственности, зато «весёлым и находчивым» ещё можно было жить. Нашему туалету досталась дверь с табличкой «Начальник цеха».