И ещё: 12 февраля я пойду на концерт австралийского джаза, а 22-го – на дискотеку! Хорошо!

12.02.95

Я в великом восторге от австралийского джаза, от дирижёра Эндрю Уилера, от всего! И теперь не могу никак воткнуться в учебники. Завтрашняя «двойка» по русскому ничто по сравнению с австралийским джазом!

Концерт был в зале филармонии18. Нам достались места на среднем балконе, откуда было хорошо видно сцену и зрителей. Отзвенел последний звонок, потухла огромная люстра, и концерт начался. На сцену вышли и начали рассаживаться человек 40 или больше музыкантов оркестра, позже вышел высокий рыжеволосый дирижёр Эндрю Уилер. Публика дружно зааплодировала. Эндрю по-русски, с акцентом, сообщил, что он будет ведущим концерта, рассказал, что оркестр уже дал 28 концертов в 17 городах и имел успех.

Потом вышел «хороший друг» дирижёра (так было объявлено), черноволосый смуглый пианист.

Первую часть концерта исполнялась очень сложная музыка, без определённой мелодии. Иногда от тревожных партий скрипок мурашки по спине пробегали, и представлялась какая-то неизмеримая в пространстве материя, живая и могучая. И вдруг звуки валторн навевали другой образ: богатые цветами и разными животными джунгли! Лились чистые звуки рояля… Стыдно, но я не запомнила ни имя автора, ни название произведения…

Позади нас сидела мамаша с ребёнком лет 5—6. Почти сразу ребёнок заныл от скуки, начал уговаривать маму уйти из зала, и так до самого антракта. Даже я сочувствовала ему и досадовала на родителей, притащивших на концерт малышню.

И вот, после антракта, началась вторая часть! Если кто-то на первой и скучал или чуть было не заснул, то вскоре все проснулись, и даже тот пацан перестал ныть! Если бы я могла передать словами то, что видела и слышала!

Начался джаз! На сцену вынесли электроконтрабас, ударную установку. Рояль передвинули поближе. Появились знакомый уже пианист, барабанщик и контрабасист. Они улыбнулись, поклонились и заняли «боевые» позиции. Пианист заиграл простую мелодию, будто замурлыкал под нос песенку. Присоединился барабанщик, позже – контрабасист. И началось такое!.. Зажмурив глаза от удовольствия и подпевая тихонько себе под нос, музыканты с потрясающим мастерством и лёгкостью импровизировали. Они даже не смотрели на свои инструменты и ещё пританцовывали, кто как мог. Пианист во время игры крутил и качал головой, хлопал в ладоши и щёлкал пальцами. Контрабасист кокетливо приподнимал то одну, то другую ногу, и, улыбаясь, свободно пробегал пальцами вверх и вниз по всему грифу инструмента (а контрабас между прочим выше музыканта!). Однажды он даже умудрился, не прекращая игры, с улыбкой, подкручивать колок, настраивая струну. Да это всё равно что, не прекращая танцевать «латину», завязать шнурки на ботинках. Ну а барабанщик, как в кино, крутил как угодно палочками и не ронял их, а уж как он барабанил – бог его знает, как такое мастерство возможно!

Временами публика взрывалась короткими аплодисментами, будто увидела сложный цирковой трюк или услышала лучший анекдот. Музыканты же подзадоривали публику, подмигивая и что-нибудь восклицая. Иногда из-за занавеса выглядывал улыбающийся Эндрю Уилер.

Зрители тоже представляли собой интересное зрелище. Мне видно было с балкона, как чинные старушки и дедушки, элегантно одетые дамы и господа, дети – все кивали головами и топали ногами в такт музыке. Рядом с нами появился серьёзный человек, сел за пульт работать со светом прожекторов, но вскоре блаженно перегнулся через пульт и, тряся головой под музыку, так и остался торчать до последнего звука джаза.