Захотелось лечь навзничь и подставить горячее лицо под опускающиеся из серой мглы капли.

Я хотел подождать, пока закроется окно и в комнате погаснет свет. Капли дождя мерно шумели, падая на землю, на мой пиджак, на мою кепку. Наконец, я увидел, как из-за занавески протянулась небольшая рука и закрыла окно. Я поднялся и быстро пошел вверх по косогору, несколько раз оглянулся, но свет в зеленоватых окнах не гас. Завернув за угол, я оглянулся в последний раз – окна уже расплывчато пропятнывались сквозь завесу дождя. Я быстро пошел вдоль улицы к своему дому, капли дождя мягко постукивали в спину

[На месте первого снесенного деревянного отцовского дома потом был ресторан «Прибой», а теперь большой магазин хозтоваров]

6 июня. Первое, что бросилось мне в глаза, когда проснулся, был яркий отблеск солнца в луже за окном. Все было промыто вчерашним дождем, всходы редиса, листья яблонь и слив. На яблонях были редкие белые цветы. В воздухе слышался особенный, мерный, отдаленный утренний шум бухты, лай собак вблизи и веселые крики ребятишек. Там и сям жизнерадостно кричали петухи.

В полдень было тихо и солнечно, легкий ветерок слегка шевелил листву на тополях и мягко ласкал волосы. Я лег на скамейку лицом вверх и закрыл его рукой. Доносились различные звуки: не раздражающий шум где-то работающей на холостом ходу машины, не заглушавший шелеста листьев, голосов ребят и крика петухов. Минут через 15 я встал и пошел в школу.

Под вечер погода стала портиться, солнце временами закрывалось облаками, тогда усиливался ветер. На Русском острове, неясно видневшимся на юго-западе, белый плотный туман сел на вершины сопок. Вечером ветер немного стих, но солнце ушло в темные тучи. Когда вышел на прогулку, светило уже село в плотный туман, который надвигался от пролива. Шум листьев деревьев то утихал, то усиливался, собаки не умолкали, где-то стучал мотор, доносился неясный говор громкоговорителя в клубе [Воя машин, ныне непрерывного, не было]

7 июня. Утром занялся переустройством комнаты для летних занятий. Во-первых, расставили с Сашей [брат почти на 2 гола моложе, родители сделали летом 1955 года, когда я был в колхозе, – младшие братишки подросли, к рубленому дому 6 х 6 м. пристройку с запада 3,5 х 8 м., выступавшую на два метра за сев.-западный угол дома Таким образом мы получили с братом Сашей помещение с отдельным входом из веранды 5 х 3,5 метра. Брат был гулена, но учился классом за мной хорошо, являлся вечерами только ко сну, обеспечивая тем мне идеальные условия для занятий, надо это сказать] более удобно кровати, так что стол стал у окна, как давно бы надо.

9 июня. Был в райкоме, тов. Суворова поручила мне подыскать 10 комсомольцев для проверки исполнения хозяйственниками решения райисполкома. [!]

12 июня. Позавчера только сдал около 20 часов последний экзамен по английскому, как увидел человека уже пожилого, но крепкого, кряжистого, с почти прямоугольным коротким широким лицом, говорит своеобразной скороговоркой какой-то, в грамоте, сразу понятно, не силен но много повидал. Наконец-то нашли нам настоящего таежника! Ефрем Гаврилович Ляшок еще до войны водил группы взрослых до Комсомольска-на-Амуре и Совгавани. Имеет всякие связи наверху и вообще нам понравился, человек цельный и без малейшего высокомерия. Наш маршрут по югу Приморья по долинам Улахе и Даубихе его не впечатлил, и он предложил свой, не уступающий нашему по протяженности, но намного превосходящий сложностью: до Тетюхе, через главные хребты Сихотэ-Алиня, потом к Находке. Мы о таком и подумать не смели, проходит через даже никем не посещавшиеся места, даже самим Арсеньевым Нечего говорить, что мы тут же согласились