В половине второго к нам приехали Айви Ли и его сын Джеймс. Айви Ли – капиталист и в то же время приверженец фашизма. Он рассказывал о своих усилиях добиться признания России и был склонен приписать себе заслугу в этом деле. Единственная цель, которую он преследует, – это увеличение прибылей американских дельцов.

Вторник, 23 января. Сегодня у нас завтракали Белл, Даллес, Джуниус Вуд из «Чикаго дейли ньюс» и сотрудник посольства Джозеф Флэк. Они говорили о совещании по вопросу о долгах, которое вылилось в частные беседы между представителями различных стран. Они надеются убедить голландцев и швейцарцев в необходимости отказаться от своих преимуществ по истечении срока нынешних договорных условий в июне этого года.

Среда, 24 января. Журналисты проявляют такой интерес к совещанию, что я решил пригласить их к себе сегодня в пять часов. Когда они собрались, я рассказал им о всех трудностях, разъяснил позицию Шахта и указал на значительную долю ответственности, которую несут в этом деле банкиры.

Четверг, 25 января. Я был на «вечере с пивом» в особняке Эрнста Рема^>23, начальника штаба войск СА. Недавно он ездил в Рим в качестве представителя Гитлера. На вечере он появился во всем блеске своих знаков отличия, к которым германские нацисты питают такое пристрастие. Среди гостей находились Нейрат и итальянский посол. Пробыв с полчаса, я достаточно вежливо, на мой взгляд, распрощался с собравшимися и уехал домой.

Пятница, 26 января. Сегодня меня посетил представитель американского филиала Фонда Карла Шурца^>24 доктор Уилбур К. Томас из Филадельфии. Он рассказал о своей месячной поездке по Германии. По его словам, ни один из многих сотен немцев, с которыми ему довелось говорить, не одобряет политику нацистов в отношении церквей, университетов и в отношении других стран мира. Я и сам часто замечал это, когда поблизости не было людей в форме. Томас заявил, что Фонд Карла Шурца решил прекратить свою пропагандистскую деятельность в Соединенных Штатах. Посмотрим!

Понедельник, 29 января. Вновь заезжали Айви Ли со своим сыном Джеймсом, чтобы поделиться впечатлениями за время недельного пребывания в Германии. Ли говорил почти без умолку. Он рассказал о своей встрече с Геббельсом, продолжавшейся целый час, о своих непринужденных беседах с министром экономики доктором Куртом Шмиттом и другими руководящими лицами. Он предупредил Геббельса о необходимости прекратить пропаганду в Соединенных Штатах и пытался убедить его чаще встречаться и лучше ладить с журналистами.

Ли сказал, что доктор Шмитт и доктор Дикгоф из министерства иностранных дел предлагали выслать из страны всех иностранных корреспондентов. Я и раньше подозревал, что немцы замышляют нечто подобное. Ли говорил, что предупредил министерство иностранных дел о гибельных для нацистского движения последствиях такого шага.

Ли не виделся с Гитлером, хотя, вероятно, надеялся получить у него аудиенцию. Я рассказал о щекотливом положении, создавшемся в Вене. Ли ответил, что убеждал партийных вожаков прекратить пропаганду в Австрии и отказаться от мысли, что таким путем им удастся вскоре включить эту страну в орбиту германского нацизма. Насколько я могу судить за эти последние восемь месяцев, австрийцам до того претят методы нацистов, что они, подобно чехословацким немцам, не очень-то стремятся присоединиться к германскому рейху. Ли собирается в обратный путь через Париж на родину, в Нью-Йорк, чтобы продолжать там свою странную деятельность.

Вторник, 30 января. Сегодня я был на «вечере с пивом» в доме Альфреда Розенберга^>25