Дина достала картошку. Как и ожидалось, часть оказалась сырой в серединке, но Леша – то ли из вежливости, то ли он правда проголодался, уплетал как ни в чем ни бывало.

– Слушай, а давай на диван переберемся? Он у тебя большой, широкий…

– Там моя рабочая зона, я не могу там спать.

– Блин, а я не могу спать на твой тахте, она жесткая ужасно, и у меня болит спина потом несколько дней.

– Так не спи, – Дина хладнокровно пожала плечами, показывая, то останется при своем.

Когда они поели, она показательно – надеясь, что Леша поймет, что у нее много дел и не стоит ей мешать, и уйдет домой – уселась за ноутбук.

Парень принялся разгружать свою рюкзак. Помимо дрели там была куча других инструментов, а еще разные дощечки. Дина терпела, терпела, но когда Леша начал, не спросив ее, сверлить, не выдержала.

– Ты мне мешаешь. Пожалуйста, собери свои инструменты и убери опилки.

– Да тут работы на пять минут. Смотри, как удобно тебе будет, – и он помахал перед ней каким-то колышком, видно, именно его он пророчил на место ручки для

сковороды.

Дина набрала в грудь воздуха.

– Я не пользуюсь этой сковородой. Положи ее, откуда взял, и убери этот хлам.

Леша обиделся, но не хотел сдаваться.

– Я дома специально отполировал, осталось только приделать.

– Не нужно.

– Да чего ты, мне же не тяжело.

– Мне тяжело. У меня работы на целую ночь, раскалывается голова, а ты сверлишь и мусоришь, – про целую ночь и голову было ложью, Дина почти закончила проект по исследованиям и теперь просто хотела отдохнуть. А вот про голову было правда – болела не только голова, Дину еще и знобило от пережитого днем. – Думаешь, мне завтра с утра пораньше хочется убирать эти опилки?

Леша молча начал собирать свои инструменты. Девушка была уверена, что сейчас он уйдет, но он доел уже холодную картошку, пришел в комнату, где она показательно работала, и развалился рядом с ней.

– — Нууу, моя бедненькая, усталая Диночка. Давай я тебя пожалею.

Если в чем-то, касательно близости, он и был более-менее, то точно не в поцелуях. Он целовался так себе: тягуче, слюняво, словно кому-то подражая.

Дина аккуратно вывернулась.

– Извини, очень много работы. А ты еще пахнешь чесноком.

– Ой врешь, я же зубы чистил. И ни минутки нет?

– Ни одной.

Леша упорно, дожидаясь неизвестно чего лежал на тахте, от которой у него болела спина. Дине хотелось съязвить по этому поводу, но она понимала, что она и так сегодня очень груба с ним. Кроме того, она понимала, что это его последний вечер здесь.

Девушке пришлось показательно работать, и неожиданно для нее злость оказалась отличным фактором, способствующим продуктивности. К часу ночи она неожиданно для себя закончила черновик последнего исследования. За это время Леша успел выспаться, не раздеваясь и натянув на глаза капюшон – как бездомный на вокзале.

Он встал, сходил на кухню, кряхтя и зевая, нашел себе еще чего-то поесть, хотя вроде уже ничего и не оставалось.

– Слушай, ну если ты не ложишься, то я пойду домой. Я тут не высплюсь все равно, – обиженно выдал он.

– Хорошо, – девушка сказала это равнодушно, но внутри она ликовала.

Дина помолчала, он одевшись, медлил и листал меню в телефоне.

– Ты не хочешь забрать свои вещи? А то тут много всего твоего.

– Так я принес их специально, чтобы каждый раз не носить.

– Они меня раздражают.

– В смысле? Там всего только штаны, майка, полотенце… – он хотел продолжить перечисление, но Дина перебила:

– Это огромная стопка вещей. Мы не договаривались, что ты будешь жить у меня, мы даже не обсуждали, что ты будешь здесь оставаться. Это мой дом, я за него плачу, и только я здесь устанавливаю порядки, только я здесь мусорю и убираю, только я решаю, что ремонтировать и когда, а что оставить как есть. Тебя слишком много…