После наших кратких речей стали говорить многие члены Собора, и все против вредного направления этого «синодального» органа, руководимого профессором Титлиновым – членом Собора. А тут еще Титлинов тенденциозно освещал деятельность Собора и недавно напечатал в «Русском Слове» статью о патриаршестве в том смысле, что приверженцы патриаршества – это контрреволюционеры, т. е. в сущности написан донос. С этой стороны – как доносчика и дрянца – и обрисовал его один из членов Собора Бич-Лубенский. По личному вопросу – ввиду этого – выступил Титлинов. Когда он начал, что за подобные речи или отвечают физическим насилием, или… то поднялся страшный шум всего Собора, с криком – «долой, вон, провокатор», так что для прекращения этого скандала* запели молитву* и собрание окончилось. Собор в это время напоминал настоящий митинг. Все были в возбужденном состоянии. Домой я поехал на «конке» с митрополитом Макарием. Меня удивило спокойствие его. «Что же? – отвечал он на мое смущение. Ведь были и разбойничьи Соборы!» За ужином преосвященные Сергий и Платон высказали мне неудовольствие за мое выступление, якобы я дискредитировал настоящий состав Синода. Я отрицал свою вину в этом отношении.

Вторник, 3-е октября. С пяти до девяти заседание Соборного совета в Епархиальном доме. Обсуждался вчерашний скандал. Поступлено заявление об удалении с Собора профессора Титлинова. Много рассуждали об этом. Решили сдать на заключение Отдела личного состава. Но ввиду возбуждения по поводу этого инцидента в связи с ожидающимися некоторыми выступлениями решено перенести заседание с завтрашнего дня на субботний, в предположении, что к этому времени страсти несколько улягутся. Вместе с тем члены Совета, они же и члены Синода – митрополит Платон и протопресвитер Любимов доложили, что они обсуждали вчерашний инцидент в Синоде, усматривая в речах некоторых ораторов, в том числе и в моей, оскорбление Синода, и что по этому поводу выступит от имени Синода протопресвитер Любимов. Обмен суждениями по этому поводу принял довольно обостренный характер, так как я указывал на неканоничность нынешнего состава Синода, созванного самодуром Львовым, и что настоящий состав Синода никак не выразил своего отношения к прежнему Синоду, насильственно разогнанному. Думаю, что этим дело еще не кончится. По всей вероятности, я предложу этот вопрос на обсуждение епископов.

Среда. 4-е октября. Сегодня в три часа дня, накануне праздника святителей Московских, я с крестным ходом переносил находящуюся ныне в моей келлии икону святителя Алексия в Успенский собор, а затем принимал участие в молебне, совершенном митрополитом Тихоном, а также епископом Тульским Иувеналием. Между прочим, памятным для меня этот день является теперь еще и потому, что при выходе из Собора в давке подходивших под благословение у меня вытащили из кармана подрясника портмоне с 625 рублями. По нынешним временам – это небольшая сумма, ввиду дешевизны денег. Но теперь я остался положительно без копейки. Это, кажется, первая потеря в моей жизни. До сих пор я ничего не терял, что ставил себе в большую заслугу, и удивлялся, как это можно допустить до подобных краж. Вот что значит быть самоуверенным! Я не жалею, но досадно только.

С шести до половины десятого в помещении митрополита Тихона происходило совещание епископов*. Началось оно моим заявлением по поводу выступления моего на Соборе ввиду того, что некоторые из состава настоящего Синода усмотрели в моей речи обиду для себя. Я выяснил, что не имел в виду кого-либо обидеть. Но что нужно выяснить отношения двух Синодов – прежнего и настоящего, – это несомненно. Установленная комиссия из двенадцати епископов займется и этим вопросом. Решено, в совещании епископском предварительно сговориться, а затем выступать по тому или иному вопросу. Председатели отделов осведомляли о ходе дел. Очень медленно подвигаются дела.