– Что?! – вскричал он. – «Попкой» в сорок восьмой?! Да я же сидел в ней! Оттуда и откинулся!
– Ну да?! – изумленно воскликнул я.
– Вот бл…! Извини, Ира, – кинул он взгляд на Иру, – знал бы, ты бы мне на чифир подбрасывал!
Я выразительно пожал плечами. Худощавый Комар всегда был хорошо и аккуратно одет, носил прическу с выбритым широким пробором и старался быть вежливым с девушками. Мы поболтали еще немного и разошлись.
– Хорошо, что он не знал, – сказала Ира.
– Не знаю, – пожал я плечами.
– Хорошо, хорошо! – уверенно произнесла жена.
В следующий раз увижу Комара уже не скоро. Через полгода он сядет в третий раз.
Любовь и свинья
Закончились десять счастливых дней, и девятого января я прибыл на службу. За эти десять дней мама нашла момент и поведала мне, что Ира приходит поздно с занятий, и что от нее постоянно разит алкоголем. Я как мог защищал Иру, ее же просил не пить часто.
– Успела нажаловаться! – раздраженно бросила жена перед моим уходом.
С тяжелым сердцем я вернулся на службу. Утром следующего дня заступил на вахту. Мама приготовила для ребят вафельный торт и всякие коржики. Я припрятал бутылку водки и литровую банку салата оливье для солдат. Бутылку коньяка вручил лейтенанту Точильному.
Прошло недели три. Снежку поднасыпало. Зона грязной шлюхой разлеглась на белоснежной постели поля. До ближайшего жилья километра полтора. Я стоял на вышке. Одиннадцать вечера. Морозно. Мне в овчинном теплом полушубке тепло. Оставалось час до смены караула, как вдруг услышал свое имя. Подумал, что показалось. Слышу опять:
– Э-э-эдик!
Явно Ирин голос. Повернулся на звук – и впрямь Ира. Стоит по щиколотки в снегу за вторым рядом колючей проволоки и машет мне рукой.
– Ира-а, – крикнул ей, – что случилось, почему ты здесь так по-оздно?!
– Мама выгнала из дому!
– Ка-ак выгнала?
– Про-осто выгнала!
Я оцепенел. «Что же могло такое произойти, чтобы мама на ночь глядя выгнала Иру? Что же мне делать? Ведь в моей ситуации я ничем не могу помочь!»
– Ира-а!
– Что-о?
– Я через час освобожусь!
– Хорошо-о, я подожду-у!
Где же она будет ждать, в такой холод, в своем маленьком пальтишке?
– Ира-а!
– Что-о?
– Пойди к нам в казарму. Я думаю, что лейтенант пустит тебя. Там подожде-ешь!
– Хорошо-о!
Лейтенант Точильный пустил ее в красный уголок. Там было тепло.
Через час меня сменили.
– Я так понимаю, у вас там дома не все в порядке, – с сочувствием, понимающе произнес лейтенант. – Можешь здесь поговорить с женой.
– Спасибо большое, товарищ лейтенант!
Лейтенант вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Солдаты спали.
Ира рассказала мне о том, что она пришла с занятий и решила принять ванну. Ванной комнаты как таковой у нас не было. В проходной комнатке, где стоял наш с Ирой диван, года три тому поставили ванну и газовую колонку, которая пыхтела, как паровозная топка. Загородили ванну фанерной складывающейся дверью. Ира налила воду, легла, расслабилась и… уснула, забыв закрутить кран. Родители смотрели у себя телевизор. Мама увидела, как из-под двери в ее комнату течет вода, стала стучать Ире в перегородку. Ира со сна не поняла, что происходит, и вместо того, чтобы попытаться успокоить мать, стала огрызаться. Кончилось это тем, что мама сказала ей: «Пошла вон!» Ира ушла, сильно хлопнув дверью так, что посыпалась штукатурка.
– Я же не хотела этого… так получилось, – всхлипывала она у меня на груди.
– Конечно, ты не хотела, – гладил я ее успокаивая, – просто тебе не надо было спорить.
– Но она так кричала, как будто начался всемирный потоп.
Я заглянул ей в глаза и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ, и мы рассмеялись.
– Встречалась ли ты с Драником?