Лично для меня твоя нелюбовь к выступлениям говорит о многом. Постараюсь в «двух словах», через несколько лет после моей травмы мне предложили заниматься спортом, а именно карате, нельзя сказать «паралимпийским» спортом, но всё же. На тот момент, я рассуждал, что кто угодно, но я, в «цирке уродов» участвовать, не намерен. Шли годы, я взрослел, может, вместе со мной взрослела моя интерпретация реальности, что называется, я сменил «отношение». Перешел от контроля ситуации надо мной, к контролю самой ситуации. О чем, ты и говоришь в своей книжеце. На деле, переступить через этот барьер было немыслимо трудно. Я не лукавлю, когда утверждаю, что понимаю тебя и твою боль, нет ничего предосудительного в том, что ты решил стать проповедником, по-моему, это единственно правильное твоё решение.

Другое дело твои книги, выражаясь словами классика, – «я отказываю в сочувствии ранам, выставленным напоказ». У меня не сходится в голове, я не могу поверить даже и полуслова из твоей книги о пути к счастью. Из ребёнка – инвалида – проповедника ты умудрился стать писателем и бизнесменом, используя только собственное горе и гнев, ты преуспел друг мой. Я не верю, что прошла боль и гнев, может поугасла, ты просто научился с этим жить, в прочем, как и все мы в этом клубе. Старые раны никогда не заживают.

Но не в этом суть, вернемся к Богу и моему суеверию. Более всего в этой связи, мне понравился пример про мальчика в Камбодже, который целый день ждал тебя на улице под палящим солнцем, сидя на земле под роем мух, на голове у него была большая рана, на глазу бельмо и в довершение этой душераздирающей картины, от него ужасно пахло. Наконец, он подошел к твоему креслу и прижался своей головкой к твоей щеке, чтобы приласкать тебя. Ты был так тронут и растроган, что слезы брызнули у тебя из глаз. Было, похоже, что ребенок ничего не ел несколько дней до встречи с тобой, в его взгляде тебе показалось, что он понимает твои страдания. Ты попросил организаторов «что-нибудь» сделать для него и тебе пообещали его накормить и позаботиться. Тебя не смутило, что накормить и обработать рану ребенка можно было и раньше, избегая встречи с тобой. Что же до боли в его глазах, вынужден считать, что возможно это обычный голод. А, ты был его единственной надеждой поесть сегодня.

Вот, не верю! Сама история походит на плохо поставленную библейскую пародию. На этом фоне, для меня совершенно неубедительны твои наставления, дескать, в момент прилива жалости к себе, когда почувствуете себя жертвой, нужно изменить отношение, проявить сочувствие. «Дотянитесь до нуждающегося, предложите ему руку помощи», а главное вступайте в благотворительные организации. По-моему, если бы этого ребенка покормили бы раньше, у него бы не было нужды сидеть целый день на земле под палящем солнцем и кормить мух.

Благотворительная организация, в которой большая группа людей истово верит, что их горе и боль это божий замысел, группа людей не стремящаяся как-то облегчить своё горе, или утрату, а пытаются своим горем облегчить чужое. «Делитесь всем, что дал вам Бог, деньги это не единственное, что вы можете предложить», вы можете отдать церкви, или благотворительной организации всего себя. Такую бы «благотворительную организацию» я бы обходил стороной и это я еще скупо выражаюсь Ник.

До поры до времени у меня благополучно получалось избегать твои книги, тебя и твою истории. Возможно, меня назовут грубияном, злословцем и я сгорю в Аду за сказанные мной здесь слова. Ты хорошо начал Ник, твоё тело привлекало нужное внимание, история невероятной борьбы впечатлила умы, зажатые в тисках собственной ограниченности, а отсюда следует и горя и бессилия. Это кто еще-то инвалид, да Ник?