Пьем чай. Красные в белый горошек чашки на блюдцах, вазочка варенья, белая скатерть, белая салфетка на моих коленях, открытое окно, ветки дерева, чириканье, белая стена, маленькие картинки, вазочка с горящим огоньком. Похожие картинки есть в комнате моей бабушки на комоде с зеркалом. А у нас дома в Уфе на трюмо расставлены только мамины пудра «Красная Москва», крем для лица «Любимый», флаконы духов «Серебристый ландыш» и «Красная Москва». Потом уж я узнала, что понравившиеся мне картинки у Марии Венедиктовны – это иконки, а огонек – это лампадка.

Слушаю неторопливый разговор бабушки и Марии Венедиктовны, наблюдаю за плавными движениями, лёгкими улыбками, красивыми жестами, тихим смехом и, как говорит мама, без жеманства.

Из их разговора тогда я неправильно поняла, что «служба» – это якобы работа, поэтому неправильно решила, что бабушка работает в церкви. Тогда я не знала, что означают слова «крестница», «Святое», «пост», «скоромное».

Когда бабушка гостила у нас в Уфе весной этого года, то готовила еду: нам с мясом – это скоромное, а себе с овощами и подсолнечным маслом – это постное.

– Мам, а почему бабушке можно ходить в церковь, а нам нельзя? – интересуюсь я.

– Потому что бабушка – старый человек, и ей трудно отказаться от старых привычек.

Я удивляюсь:

– Твой папа – такой же старый человек, а в церковь не ходит.

– Он коммунист, давно в партии, а коммунисты, комсомольцы, пионеры против церкви.

Хм! Если мама говорит, что я должна брать пример с бабушки Жени, называет её образованным, порядочным человеком из хорошей семьи, то откуда взялись у такого хорошего человека плохие привычки? Коммунисты против церкви, мамин папа – коммунист, но бабушку Женю, которая ходит в церковь, все равно почему-то очень уважает, считает интеллигентной.

Понимаю, мама должна быть примером для учеников, их родителей, поэтому ни мне, пионерке, ни нашим родным нельзя её подводить. Бабушка знает, что мама против церкви, но всё равно водила меня туда. Значит, подводит маму и, как сказала бы мама, продолжает гнуть свою линию. Зачем ей это нужно? Папа говорит, что у бабушки есть такт, но почему-то она не посчиталась с мнением моей мамы, когда без ее разрешения водила меня в церковь. Разве так поступать тактично?

Каждый раз, когда бабушка прощалась с нами, она крестила нас рукой и произносила:

– С Богом!

Как-то раз я слышала, как мама говорит папе:

– Когда я жила в войну с моей тетей, Евгенией Гаврииловной Поповой, в Мичуринске, то о Боге спорили до хрипоты. Так, в 1944 году от моего отца давно не было писем с фронта. Ждать тяжело. Тетя Женя уговорила меня за компанию сходить к ясновидящей монашке. Пришли к ней в дом, сидит в окружении икон, свечей, просит меня незвучно повторять имя человека, судьбу которого хочу узнать. Я нарочно не произношу про себя никакого имени, а она злится и говорит, мол, если не делаешь, что говорю, то уходи. Ха-ха! Имена угадывает! Я раскусила ее фокус. Наивные солдатки произносят про себя имя, и по движению губ гадалка угадывает. Плутовка! Правильно, что с такими ведут борьбу!

– Помню, как до войны в Курске боролись с религией, развешивали по улицам плакаты: «Не идите в церковь! Идите на Рабфак!» – сказал папа и пропел частушки:

«Долой, долой, монахов,

Долой, долой попов,

На небо мы залезем,

Прогоним всех Богов…»

Мама усмехнулась и рассказала:

– Моя мичуринская тётя Женя хоть и верующая, но попов не любит, говорила мне, был один поп, говорил, мол, нужно пост соблюдать, а она случайно заглянула в окно, и увидела, как он сметану ложками уплетает.

– Помнишь, картину Перова «Чаепитие в Мытищах»? За столом с калачами сидит толстый поп, а рядом стоит нищий одноногий солдат, просит милостыню. Хозяйка его прогоняет.