Конечно же, я успел попасть в наряд дневальным по роте. Помню, когда после отбоя я стоял на двери, меня спросил сержант Арамян, ответственный по роте:

— Ты где работал?

Я со странной гордостью сказал:

— Я работал два года в «Макдональдсе».

И в этот момент они вместе с младшим сержантом Шишкиным заржали как кони. Еще прикалывались над моей картавостью, я к этому привык.

Самое главное в армии — не кранить, то есть не тупить. Когда я стоял в наряде, затупил пару раз. В первый, когда попросили принести кровать, а во второй я спросил, можно ли пойти в баню, когда есть душ.

Я во второй раз в наряд заступил спустя сутки после первого наряда. Даже Шишкин немного удивился. К слову, он огромный брюнет, спортивный. Если я не ошибаюсь, работал в полиции, затем подписал контракт со звания ефрейтора. Голос у него очень суровый.

Но недолго стоял я в наряде. Когда зашел командир роты, я крикнул:

— Смирно!

Он сказал:

— Вольно! — и увидел, что я без ножа. Он охренел, затем спросил, принял ли я присягу.

Я сказал, что нет.

Капитан позвал сержантов. К нему подошли младшие сержанты Лисов и Чесноков. Командир роты обнял их по-братски и сообщил, что если они не устранят недостатки, то примут форму № 5, РХБЗ, и будут чистить плац. Сержанты быстро поняли намек капитана.

В итоге он приказал поменять наряд. Приятное чувство, когда тебя снимают с наряда не по твоей вине и не ставят на следующий.

С развитием современных технологий телефоны, смартфоны есть практически у всех. Это не могло не сказаться и на армии. Раньше было проще, потому что телефонов не было.

Во время построения в казарме нам приказали сдать телефоны в черные пакеты, пока тубусов не было. Есть один тип по фамилии Филин, он не хотел сдавать мобильник, так что старослужащему Одинцову пришлось вырывать его из рук.

Филин — это пухлый брюнет, который говорил: «Есть что-нибудь пожрать?» А Одинцов — это полугодичник в очках и картавый, как и я. Предупредили, что увидят телефон — прибьют его к дереву гвоздем. У кого-то был айфон или смартфон, а у кого-то — тапик за сто рублей. Привилегия на телефоны есть только у контрактников, ведь главное в армии — это связь. Без нее войну ты проиграешь, и связисты всегда остаются на втором плане.

Со всей роты получилось собрать пять пакетов телефонов. Можно было бы пойти продать их все на «Авито» (шутка).

До Нового года остается три дня, и когда ложимся спать, я чувствую, как у меня глаза горят адским пламенем. Я начинаю понимать, что мне придется встретить Новый год в калечке — не только из-за денег, но и из-за того, что охота встретить его с товарищами, сметать со стола угощения, как во время первого моего наряда по команде младшего сержанта Лисова «Жрите!» И, как чайки, налетевшие на мертвое мясо, солдаты ели гостинцы. Печенья, круассаны, конфеты, леденцы, бананы и многое другое исчезло со стола буквально за десять минут.

Меня неожиданно будит Кузнецов, типичный дежурный.

— Фамилия, воинское звание, номер автомата.

— Рядовой Курносов, номер автомата не знаю.

— Умеешь подшивать противогазы?

— Никак нет.

— Посмотри, у тебя под кроватью автомат лежит, из-за него посадят, — говорит дежурный.

— Нет у меня автомата, — отвечаю я. — Посмотри!

Я начинаю смотреть под кроватью, как тут же я получаю по голове и слышу:

— Ну ты и дурак, попался на такой розыгрыш.

С чувством разыгранного я лег спать.

Проснулся, температура стала выше. Во время построения я чувствую, что мои глаза видят темноту, и я попросил своего товарища о помощи. Также я сказал своему санинструктору, что мне плохо.

Мне померили температуру, она оказалась выше нормы, и сказали: собирай вещи, ложишься в медицинский пункт помощи. Я за день до Нового, 2017, года оказался в калечке, вследствие чего упустил несколько важных событий в своей армейской жизни.