Каждый раз, когда вскрывались факты уничтожения капиталистического агента или советского перебежчика, западные средства массовой информации поднимали истерический вой. До тех пор, пока «Смерш» официально существовал, было невероятно трудно доказывать миролюбивую политику СССР. Поэтому Хрущев принял решение. Однако – это вовсе не означало, что исчезла необходимость в эффективном карающем органе, тем более, что капиталистические враги не дремали: в Англии при секретной службе был создан отдел «00», сотрудники которого получили официальное право на убийство. Их зловещий вездесущий Джеймс Бонд промышлял мокрухой по всему миру, включая даже космос. Кроме убийств он ещё подсыпал толченое стекло в чай советским шахматистам и – прикидываясь женщиной – соблазнял дипломатов братских африканских стран. Поэтому советское руководство приняло решение об организации абсолютно новой и исключительно засекреченной организации, которая должна была заменить «Смерш». Организация, получила полную автономию от всех спецслужб Советского Союза. О её существовании знали всего несколько человек в стране, не считая, разумеется, пары членов Политбюро и самих сотрудников секретной службы. Было подобрано и оборудовано руками заключенных (которых впоследствии всех ликвидировали) подходящее здание в подмосковном лесу, был проложен подземный многокилометровый туннель, напрямую связывающий два ведомства, был подобран немногочисленный штат сотрудников, и дело завертелось.

Проходили годы, менялись руководители государства, заключались договора и блоки, претерпевали изменения внешнеполитические доктрины Советского Союза, реформировалось народное хозяйство и органы госбезопасности, и только «Команда 0» оставалась в своем первозданном виде, становясь все более совершенной в техническом отношении, и все более эффективной в разработке операций. По-прежнему оставался незыблемым основной ее принцип – полная тайна и автономность.

Рабочий день в лесном заведении начинался в девять ноль-ноль. Немногочисленные сотрудники (в основном – женщины бальзаковского возраста) занимали кабинеты и принимались за работу, о содержании которой знал только «Х» и его заместитель «П». Заместитель занимался оперативно-аналитической работой. А «Х» был звеном, которое связывало Команду с КГБ, и принимал решения. Он был уже далеко не молод – этот профессионал высшего класса, под пышной седой шевелюрой которого рождались хитроумнейшие и изощреннейшие операции, над разгадками которых бились потом лучшие умы разведок Запада и Востока. Иногда он задумывал настолько запутанные схемы, что и сам не знал, где – конец, а где – начало? Он так долго занимал свой ответственный пост, что уже стал забывать не только имена и позывные сотрудников, но и то, какой сегодня век на дворе. Был он, однако, крайне предан делу партии, характер имел нордический, с девушками низкой социальной ответственности не встречался, а из песен больше всего любил одну – про нелегкую и опасную службу. Хотя, конечно, пелось в ней про ментов, но всё же… И только глава КГБ – и никто другой! – мог напрямую общаться с «Х». Все их встречи происходили, как написал бы Юлиан Семёнов, с глазу на глаз.

«Х» в ожидании Баничева сидел за аскетичным мраморным столом цвета «хаки» в небольшом кабинете, обставленном практичной в быту бронированной мебелью. Единственными украшениями кабинета были портрет Дзержинского, да кумачовый лозунг «Наша служба и опасна и трудна!».

«Х» неторопливо барабанил костяшками пальцев по гладкой поверхности крышки стола, временами нажимая на кнопку «След. кадр» клавиатуры стоящего перед ним отечественного воронежского компьютера «Электроника-85». Тогда на экране дисплея снизу вверх начинал бежать набранный белыми буквами текст; он бежал до тех пор, пока другая нажатая кнопка «Стоп кадр» не останавливала его.