– Какого ребенка? – не поняла Аннушка.

– Моего мальчика – Сереженьку! Ведь парню всего лишь семнадцатый годок, – заголосила мать. – Я на тебя в суд подам за растление малолетнего!

У Аннушки из-под ног поехал пол, она качнулась и инстинктивно уперлась рукой в стену. Как – семнадцатый? Не может быть! Да как он посмел!.. А вот кто чего посмел, Аннушка и сама не могла толком определить: парень приходил к ней, она принимала его, вот и все. Ведь когда в постель ложатся, паспорт не спрашивают, а надо бы. Она кое-как собрала последние силы, увернулась от Сережиной разъяренной мамаши, но, выскочив на улицу, вдрызг разрыдалась.

Вечером, когда Сергей по привычке ввалился в квартиру, Анна почувствовала, как вся ее душевная боль сконцентрировалась в правой руке, ей жутко захотелось дать пощечину по этой улыбающейся довольной морде. Гадкий малолеток! Занесла руку, и… рука ее повисла воздухе, как пригвожденная.

– Никогда не смей этого делать, – чересчур спокойным голосом сказал Сергей, крепко держа ее занесенную для пощечины руку.

– А ты? Как ты смел меня обмануть! Почему не сказал мне правду?

– Какую правду я от тебя скрыл? То, что я для тебя еще маленький! Ты сама-то в это веришь?

– Но твоя мамаша подаст на меня в суд за растление малолетнего, за то, что я соблазнила ребенка, и меня посадят! Понимаешь ты это? – орала Аннушка в истерике.