– А мне так хотелось подарить синюю птицу моей любимой!

– Лучше сделай так, чтобы в сердце твоей любимой не свила своего гнезда непуганая птица-печаль. А чтобы увидеть синюю птицу, не надо далеко ехать, надо просто распахнуть ладони синему небу и терпеливо ждать – может быть, и поверит твоим ладоням синяя птица…

И вот снова замелькали города, сёла, перепутья дорог… Обратный путь всегда кажется короче. И настал вечер, когда окно в доме снова высветило два силуэта: широкую спину мужчины, заслоняющую хрупкую фигурку женщины, излучающую умиротворение в тёплом кольце любимых рук.

Гарик вернулся с работы домой в одиннадцать вечера – жутко уставший и в скверном расположении духа. Работает он на областном телевидении, монтирует социальные сюжеты, и не то чтобы не любит свою работу, напротив, даже не мыслит себя без нее, но иногда его так «достают», что жизнь не мила. Не зря ведь подмечают, что телецентр здорово смахивает на сумасшедший дом: суета, беготня, нервозные летучки у начальства, где и это не так, и то не эдак. Да и сюжеты порой отвратные: то жуликоватый чиновник, который врет и не краснеет и сыплет направо-налево заведомо невыполнимыми обещаниями, то дотошный психолог, лезущий в душу и расковыривающий старые раны, то самоуверенный сексолог, сально поучающий как стать гигантом большого секса. За день можно так вымотаться, что, кажется, будто не монтаж делал в аппаратной, а мешки разгружал на товарной станции.

Зайдя в квартиру, Гарик сразу же захотел рухнуть в кровать и заснуть – под привычную беготню своих четверых разномастных кошек, которых сердобольно приютил котятами в разное время: двух притащила детвора, одного подбросили под дверь, а последний сам подполз к Гарику прямо на улице. Гарик был страстным кошатником, кошки ему не мешали, не раздражали, и им многое прощалось. И они все вместе – Гарик и четверо хвостатых – отлично сосуществовали в однокомнатной квартире, и им не было тесно. Однако едва Гарик осуществил свою мечту – свалился в желанную постель и вдавил голову в мягкую подушку – сон как рукой сняло. Какое коварство! Ведь Гарик целый рабочий день, весь тяжелый понедельник, мужественно боролся со сном в телецентре. Причем тщетно: вконец обессилев, уронил голову на клавиатуру компьютера и задремал. В этой позе его и застукала начальница:

– Так, Макаров! Вот как работаешь, так и будешь получать деньги. Ты почему-то частенько стал путать рабочее место с личной спальней, – рыкнула она на Гарика и грозно приказала: – Чтоб до конца смены все видеосюжеты были сверстаны!

И Гарик послушно все смонтировал. До конца смены, конечно, не успел, пришлось задержаться, потому что хмельными глазами он, считай, ничегошеньки не видел перед собой. Будь проклята эта водка, негодовал он. И кто додумался продавать ее в выходные? Хотя накануне, в воскресенье, сей гражданин, то бишь Гарик, сорокапятилетний мужик с расплывающейся лысиной, продолжая культурное проведение очередного уик-энда с корешами, пил ее, родимую, не морщась и не хая.

И вот, едва он вдвинул голову в подушку, почему-то, как назло, вспомнил уничижительные слова своей начальницы. И сразу же расхотелось спать. Ну ни в одном глазу желанного сна! Гарик прислушался: тишина… Даже кошки притихли, что с ними случалось чрезвычайно редко. Гарик стал думать, как же ему все-таки уснуть и выспаться, завтра же на работу. Он схватил подушку и сжал посильнее. Потом захотел выдернуть подушку из-под головы и забраться под нее. Но передумал: так можно проспать звонок будильника. А уж опоздать на работу при церберше-начальнице, которая неизменно приходит раньше всех… Повертевшись туда-сюда и вконец скомкав одеяло и измяв простыню, он решил мысленно представить пустыню, по которой нескончаемой вереницей не спеша бредут покорные верблюды. Гарик закрыл глаза – и вот она, пустыня! Крутые темные барханы, черное бархатное небо, россыпь звезд до самого горизонта и огромная круглая луна. И вот уже потянулась вереница верблюдов. Раз верблюд, два верблюд, три верблюд… Как хорошо и спокойно в ночной пустыне, подумал, засыпая, Гарик.