– Сейчас скажу он мужикам, быстро зашевелишься.

– Вот зря ты это сказала. – Глупо улыбаясь, сообщил Бабуин, спрыгивая с поднятого кузова, на забрызганный раствором снег. Задетое его самолюбие управляло сейчас ситуацией и наш герой покорно принял эту неизбежность, как будет принимать множество раз. Как Бабуину не хотелось бы, не обострять ситуацию, но растревоженный улей внутренних нечистот, уже ожил и пришёл в движение, порождая неизбежность конфликта. Работающие с раствором женщины скидывать оставшийся раствор в кузов не полезли. Упёршийся Бабуин опустил кузов и уехал в контору, где изложил прорабу, прекрасной тридцати шести летней женщине Татьяне, о своём негодовании:

– Я этим бабам, раствор разгружать не буду!

– Почему?

– Не буду.

– Чего ж ты так разгневался? Ну поезжай, разгрузи раствор, люди ждут. – С материнской заботливостью, увещевала его прораб.

– Ну и посылай к людям, а этим бабам разгружать не буду.

– Ну ты посмотри какой сердитый. Обидели. Ну что с тобой будешь делать?

– Я не доволен. – Прогнусавил Бабуин.

– Ну что с тобой делать то? Иди уж. Да не ко мне на грудь! – Отпихивая от себя Бабуина, усмехнулась Прораб.

– Почему? Я морально нуждаюсь в поддержке.

– Бедненький! Надо же как они тебя рассердили. Валя поезжай с ним, пусть мужики разгрузят. – Сказала она мастеру, молодой замужней женщине.

– Разгрузят. Поезжай туда. Поезжай сюда. Это уже называется – эксплуатация бабой человека. – Гундосил Бабуин.

– Ехай милый! Ехай! – Смеясь, сказала прораб.

– Ладно сейчас порядок наведём. Знаю девки вредные и горластые работают у нас на этом участке. – Сказала мастер Валя садясь в кабину самосвала. В результате машина вернулась на объект и обезвоженный слежавшийся раствор, пришлось разгружать рабочему, который не преминул затаить обиду на водителя. Понимая результат своей (упёртости), возвращаясь в гараж, Бабуин заехал в магазин и купил пару бутылок настоящего французского коньяка, продававшегося в то время по семнадцать рублей за бутылку. Собираясь этаким способом, поправить себе расположение духа. Но.

Они ехали на аварийный посёлок в газике Кота. Бабуин сидел рядом с водителем, а на заднем сиденье сидели Геннадий и Нинка. Геннадий, это был лет сорока на вид основательно пропившийся мужик, но мастер автомобилист. За пристрастие к вино питию, был оставлен своей женой с детьми и проживал спиваясь в гордом одиночестве.

Приехавший в гараж Бабуин, распил одну бутылку французского коньяка вместе с водителями. Замечу гнусное унижение изысканного французского изделия, его пили из горла. Воспрянувший духом Геннадий, предложил на правах холостяка, продолжить банкет в обществе Нинки, работающей в гараже на погрузчике. Что он не однократно и делал, расслабляя свою физиологию. Та охотно согласилась. Нинель, дама в грязной робе, на вид лет тридцати пяти, хотя возможно ей и тридцати не было. Простите, издержки нездорового образа жизни. Так вот эта дама интересная во всех отношениях, только с каким-то не здоровым цветом лица, в особенности с утра, предложила поехать к себе домой, на аварийный посёлок. Хоть и до аварийного было совсем не чего, если через дырку в заборе, но тащиться пешком с дамой разве можно. По этому Геннадий попросил Кота, смотаться до магазина прикупить кое что и тогда уж добраться до берлоги Нинки. Целый день не евший Геннадий, праздновать окончание трудового дня, начал уже в машине.

– А чего ждать? Хорошо сидим. – Сказал он разливая водку. Открыв банку с килькой он густо наложил на толстый ломать хлеба, чищенную Нинкой кильку. Вчера он хорошо поддал и целый день сегодня практически не ел, страдая от похмельного синдрома.