Первой из спальни выскочило приведение, будто бы только что сорвавшиеся с цепи, но сразу же на кухне многозначительно стало жарить мясо. За ней скромно вышедший Бабуин, нашёл своих друзей сидящих в зале, на диване. Айли от рубившись от выпитого, спала запрокинув голову на спинку. Кот скучал, развлекаясь. Его забавляла точность процесса, когда он брал за ногу спящую красавицу, ну чего скрывать за верхнюю часть ноги, то она сначала сонно ругалась, затем кое как разлепляла один глаз, и взяв в руки щеки Кота, начинала их мять, будто в ступе тесто. Заканчивалось все фигой под нос, и она вновь отключалась откинувшись на спинку дивана.

– Вот, сколько не повторяю, одно и тоже. – Сказал Кот своему товарищу. – Попробуй.

– Ну, пфуууу. – Мялся Бабуин.

– Нет ты попробуй.

– Извольте. – Жеманно сказал Бабуин и попробовал. И правда, с начало сонная брань, затем ему намяли щеки, и закончилось фигой под нос.

– Откуда она узнал, а что это я взял её за колготки? А ну давай ты.

Всё повторилось точь в точь, и спящая красавица безошибочно опознала своего не прошенного, домогающегося экспериментатора.

– Видал! Не вероятно. – А ну давай ты! – Сказал Кот.

Наконец эксперимент на диване надоел Бабуину и он подытожил:

– О, это инстинкт многовековой целомудренности. Сдаётся мне что постоянно ты совершаешь ошибку роковую, давая напиваться этой леди в хлам. А ты попробуй взять эту неприступную крепость стрезву, и я уверен этот Измаил падёт. И эта цитадель не устоит, и выбросит свой белый флаг, возможно этот флаг из собственного нижнего белья. Дерзай Кутузов. Тебе достанутся сокровища пещеры, твоей Айли-бабы.

– Куда, куда она выбросит свои белые трусы?

– А я откуда знаю, куда? Я говорил как! Как флаг! Аллегория!

– И сдаст сокровища своей пещеры! Аллегория! – Мечтательно произнёс Кот.

– Ну, вам виднее.

– Да, да, да! Мне срочно нужно утрясти свой внутренний дисбаланс! И я поехал. – Засуетившись, стал собираться Кот.

– Давай ка лучше устаканим! У нас ещё осталось, в бутылке «шотландский виски».

– Нет! Мне нужно утрясти. – И Кот нервно, задёргал руками и телом.

– Спешишь напрасно ты, мой добрый Мерлин. Хочу тебе сказать я по секрету: – У нашей спящей красатули, есть старшая сестра. Так вот она не дремлет. И привидением показалось мне напрасно. – Шёпотом сообщил Бабуин, наигранно озираясь по сторонам.

– Сестра! Да это мать её!

– Мать Айли!? – Вскрикнул шёпотом, откровенно поражённый Бабуин.

– Она, она! В твою корягу мать! Чтоб ни когда мне Букенгема не видать. – Отвечал, дразнясь Кот.

– Как быть такое может. Такая с виду молодая. Мистика. – Смущённо произнёс Бабуин.

– Ещё как может. Всю жизнь не пряла не ткала, на производстве спину свою не гнула. Не раздражалась, не любила. Вот так и не сносилась. Живёт как приведение, холодная как вечность! Точно! Мистика!

– Да ну. Ты скажешь. Соприкосновение с этой вечностью, в том холодном, но уютном склепе, меня обдало жаром, спина вспотевши до сих пор. Да там такое естество. – Последние слова, Бабуин произнёс растягивая слова, делая вид смущения.

– Ведьма! Здесь не чисто! Тебя околдовали!

– Я тебе не верю! Как быть так может. Она свежее утренней зари!

– Очень даже может. Точно ведьма. Ты «Вий» смотрел?

– А то!

– Так вот, эта ведьма. Всю жизнь сидит на шее не работавши, у мужа своего. Но помни, что бы ведьму победить, ей нужно колом угодить! – Таинственно прошептал Кот.

– Скажите мастер, вы сказать хотели: – Осиновым колом, ей в сердце угодить.

– Скажу от имени хронического простатита, коим страдает уснувший от выпитого эля, с соседней келье старый рудокоп, здесь ключевое слово – колом. Поэтому и мясо жариться в жаровне теперь не для него.