Однако вернёмся из прошлого в наш тёплый солнечный день. Так вот, Седой выйдя во двор, и не найдя своих сверстников, подошёл к старшим товарищам, решающим свои проблемы о дальнейшем развлечении.

– Чо пришёл? – Последовал неожиданный вопрос от Серёги. Но Седой растеряно молчал.

– Иди отсюда, у тебя брат ябеда.

– Не ябеда.

– А если не ябеда, что тогда твоя бабка сегодня прибегала разбираться.

– Он не ябеда! Она сама побежала. – И тут Седой не знавший сути дела, попал в точку. Юрбин, в отличии от Седого был жаворонком, и ушёл на улицу сегодня пока тот ещё спал. И как это водиться в детском обществе, он с Валеркой мешался старшим подросткам, которые начинали уже проявлять, хоть ещё и вялый, но интерес к противоположному полу. Точнее сказать Валерка задирался своими репликами: – Жених и невеста, тили-тили тесто! – Затем они убегали прятаться в подвал утиль-сырья. И один раз не умышленно, как это порою бывает, кто-то из старших пацанов, бросил металлический сгон через парапет в подвал, для острастки более мелких и назойливых обитателей двора. Или он это сделал просто рисуясь перед девчонками, только по воле случая, Юрбин выходящий из подвала встретил лично, летящий предмет сантехники, своею головой. Да и рана то была пустячная, а все таки разбило в кровь. Ну что в таких случаях делают дети? Бегут домой, а там бабуля:

– Ах хулиганы, такие сякие. – И побежала разбираться во двор, за своего любимого внучка. Да где ж ты там разберёшься, пошумела, пошумела и с долгом выполненного дела, вернулась домой. А голове Юрбина что? Йодом помазал и пошёл с пацанами купаться на залив, а вот Седой теперь терпел такое не заслуженное обвинение. Вроде как он оправдался, и с него сняли не подтвердившиеся обвинения, и все же он стоял поодаль, от насмехавшихся друг над дружкой мальчишек и девчонок. И что характерно, стоял в такой позе, в которой стоят обычно неудачники не успевшие добежать до сортира. А главное чувствовал он себя с этой компанией не очень хорошо. Раньше хорошо, а теперь нет: – Чего они на меня, ни за что? – Крутилось в голове Седого этакий вопрос, правда в разных вариантах.

И вдруг. Как по взмаху волшебной палочки, Седой преобразился, внутренне и внешне, заулыбался и даже выразил свои положительные эмоции в слух:

– Ху- гу. – И пошёл на встречу появившемуся во дворе Вовану. Во дворе говорили что будто бы Вовяй очень сильно болен и что болезнь у него смертельная, и что во дворе он никогда больше не появиться. Вован всегда был самым худым во дворе, но теперь он просто просвечивался. У него были видны все жилки и одежда на нем висела, как будто с чужого плеча.

– Вавяй представляешь я такой. – Выпалил Седой, и подавился словами: – А они. – Замолчав уставился на живой скелет своего товарища и предательский комок в горле не позволял ему пожаловаться на постигшую его не справедливость.

– Привет. – Тихо сказал Вован и попытался улыбнуться.

– Здо- рово. Тебя давно не видно было.

– Да я в больнице лежал. Мне там операцию делали. Теперь всё, здоров, только врачи домой ещё не отпускают. Прикинь, сегодня я сам смылся.

– Да тебе после операции наверно ещё нельзя?

– Да ну их. Операцию уже давно делали.

– Когда?

– Ещё весной. Скуката там, домой хочу. Давай во што-нибудь поиграем.

– Во што?

– Ну я не знаю. Бегать еще тяжело, но теперь я уже совсем скоро вылечусь. Знаешь как надоело в больнице.

Именно в этот момент из-за угла дома появилась мать Вовяя: – Сыночек, миленький, как же ты так, мне с больницы позвонили на работу, сказали ты сбежал. Я же к тебе воскресенье только приходила. – И мать заревела, обнимая сына.