– Какая мерзкая рожа, – подумал он, но вслух сказал другое: – Вы не боитесь, что этот народ когда-нибудь вынесет с красной площади чучело главного беса, и отправит его в кунсткамеру, потому что земля Русская его не сможет принять.

– Так что с того? Это только знамя, ставшее символом со своими идеями. Комуняки сделали своё дело, комуняки должны умереть. – И Стародворская шумно дыша, стала сильнее прижиматься к Полковнику.

– Каждый человек имеет свой придел, то что он не может переступить. – Тихо сказал Полковник, отступив назад от Стародворской.

– Вы меня очень разочаровали Полковник. Как впрочем и многие другие. – Последняя фраза, была уже мысленной.

Всю ночь свирепствовала буря. На заливе бушевал шторм, взболтнувший морские глубины, волны с яростью захлёстывали прибрежный пляж и обрушивали свою мощь на ещё не подмытый берег, обдавая волной и пеной растущие кусты, плавно переходящие в лесок.

Просыпающихся с рассветом, город встретил громким пением птиц в ещё влажной листве, и мокрым асфальтом с лужами, где счастливо резвились воробышки, а на прозрачно чистом, отмытом за ночь небе, неутомимо и ярко светило солнце, пытаясь согреть и утешить всё вокруг, и прибитую дождём траву, и деревья с обломанными ветками, животных напуганных природной стихией и людей, работавших и служивших этой ночью. Благодать кричала свежестью и чистотой: – Начните этот день с добра!

Крестьянин сегодня проснулся рано, ему не терпелось испытать свою ново-сконструированную пушку. Вчера хотелось самому единолично провести процесс испытания, но сегодня что-то тревога усилилась, и это что-то, свинцом залитая задняя часть ствола.

– Да тут пожалуй мне одному не справиться. Нужон помощник. – Размышлял он, резво спускаясь с третьего этажа на первый, где рассчитывал найти себе ассистента, для рискованного эксперимента. Геша открыл входную дверь заспанный в трусах и то только после третьего, продолжительного звонка.

– Чо так рано припёрся? – Зевая спросил он.

– Есть дело. – Загадочно ответил Крестьянин. Но судя по всему, эта магическая фраза не произвела должного эффекта на ещё не совсем проснувшегося младшего товарища, который забубнил через губу:– Мне надо пожрать, мне надо… – И тут наш моделист- конструктор перебил Гешину вялую речь:

– Есть пушка. И её нужно испытать.

– А, уже готов! – Услышал бодрый голос друга, спускающийся в подвал Крестьянин. Наш Кулибин успел только открыть два дверных замка и взять в руки своё творение, как сзади послышались приближающие шаги, и последовала чавкающая колбасой восторженная фраза:

– Вот ета да!

Они нашли место в камнях на поле, где их никто не видел и установили маленькую пушку для стрельбы.

– Чем заряжена?

– Порохом, я смешал «Сокол» с дымным порохом и забил жакан. Ну что, кто будет поджигать?

Геша решительно взял от товарища спички, и долго чиркал импровизированный фитиль, который почему-то и не поджигался. Подсыпали пороха в окошечко, ёще попытка. Раздался выстрел, а точнее взрыв. Вырвало залитую заднюю часть ствола, а сам ствол разнесло на куски и Гешена смерть, свинцовым плевком просвистела буквально над ухом, отметив на лике его пороховой гарью крапины. Крестьянин видел как откинуло назад взрывной волной его товарища, и как тот скрылся в густом дыму, а ему самому осколками чуть не перебило ноги.

– У, ничего себе! – Сообщил Геша, появившийся из дыма, теперь он был свежего копчёный и реально рябой. На месте недавно стоящей пушки, лежали узлом завязанные от неё колеса.

Пол часа спустя Геша шёл к обрыву купаться, выслушивая остроты Славяна и Крестьянина, которые настойчиво у него интересовались рецептом, мгновенного превращения чистого лица в рябое. Геша обидевшись отстал и шёл сзади с молчащим Юрбином, старшим братом Седого. Они вышли из леса и палящее солнце стало подгонять их к морской прохладе залива. Ускорив шаг, они миновали санаторий, бывший господский дом, и подойдя к обрыву замерли от неожиданности. Ночной шторм разбередив царство Нептуна, и из его темных холодных вод, выбросил на поверхность глубинную мину, своей неукротимой силой стихии оборвав её проржавевший, металлический трос, прибив штормовой волной к берегу смертоносное эхо войны.