Да, лет прошло немало, практически четверть века минула со времен нашего детства, и для любого человека это срок. А тем более для нашего поколения: мы были уже взрослыми сложившимися людьми, когда вдруг жизнь начала меняться стремительно, и далеко не все сумели приспособиться к этим переменам. Впрочем, «не все» – это очень мягко сказано, на самом деле, сумели единицы, еще кому-то просто повезло, как мне с работой, а остальные…

Про Ларису я знала, что ее муж Павел еще в советское время получил назначение в Германию, и жили они в городе с длиннющим названием Карл-Маркс-Штадт. Поначалу мы с Лариской переписывались, но потом постепенно переписка наша заглохла, а теперь уже и города такого нет. Последней новостью из жизни Ларисы было известие о рождении у них с Пашей второго сына, да и это я узнала еще от тети Вали. Про то, как живет Алла, я вообще ничего не знала – до нынешнего дня она оставалась в моей памяти первоклашкой с белым капроновым бантом, который Лариска с трудом пристраивала на непослушные кудри младшей сестры. И вот, пожалуйста, – передо мной «маленькая хозяйка большого дома».

Пока Алла ставила чайник и накрывала на стол, я успела оглядеться по сторонам и пришла к выводу, что в этом новом большом доме маленькая хозяйка живет одна. Вопрос: «Как родители?», вертевшийся у меня на языке, я так и не задала, опасаясь ответа, да и свои неприятности с Данькой не собиралась выкладывать, что называется, прямо с порога: раз уж я «в бегах», стоило попробовать на первых порах соблюдать конспирацию. Зато я честно рассказала о тетином наследстве и о том, что я решила провести свой отпуск в родном городе.

Аллочка в ответ на мою «декларацию о намерениях» снова повторила фразу, которой встретила меня: «Варька! Ты не представляешь, как я рада, что ты приехала! И, знаешь, что? Оставайся у меня ночевать! Что ты будешь делать там, в опустевшем доме, на ночь глядя? А тут, сама видишь, места теперь полно, на втором этаже есть гостевая комната, так что тебе будет удобно! А мне… Мне так надо поговорить с тобой! Именно с тобой!» И я, конечно же, согласилась.

Да и как было не принять приглашение, когда я смотрела в глаза сидевшей напротив молодой женщины, а видела перед собой охваченного непонятным беспокойством ребенка, который нуждается если не в помощи, то, по крайней мере, в участии взрослого человека. И вдруг возникло странное чувство, как будто это не сестра моей подруги, а моя собственная младшая сестра, просто мы не виделись много лет, но ощущение упругой маленькой ладошки, которую я сжимаю в руке, оставалось со мной все это время… И я поняла, что пора задавать вопросы.

«О чем ты хотела поговорить? И почему именно со мной? Мы же так давно не виделись! Как там Лариска поживает? Как Олег? И как …, – тут я запнулась, но все-таки произнесла роковой вопрос, – что с родителями?»

Алла поставила на стол чашку, так и не сделав ни глотка, и стала в задумчивости накручивать на палец длинную прядь и без того вьющихся волос, словно не знала, с чего начать свой рассказ. В тот момент ее лицо своей отрешенностью напомнило мне лик средневековой Мадонны, каким его изображали старые мастера, но буквально через миг передо мной снова сидела прежняя Аллочка, милая и кроткая, но настроенная решительно и серьезно.

– Знаешь, Варь, раз уж ты остаешься ночевать, загони-ка ты машину во двор, а я пока соображу что-нибудь на ужин, за ним и расскажу тебе все по порядку. Разговор будет долгим.

– Как скажешь!

Машину я поставила под окнами террасы, так что с улицы ее даже не было видно, и, перед тем, как вернуться в дом, внимательно огляделась по сторонам. На том же месте, что и раньше, стояла собачья будка, в которой при появлении моей «девятки» поспешно скрылась поджарая овчарка. Сад тоже показался мне прежним, только деревья постарели. Но в целом участок выглядел довольно ухоженным, вряд ли Аллочка одна могла навести такой порядок – неужели Олег заботится об отчем доме? Странно, раньше он никогда не проявлял стремления к подобным занятиям – с трудом удавалось заставить его расчистить дорожку к крыльцу в снежную зиму. Впрочем, с возрастом все люди меняются, или, по крайней мере, большинство из них.