В 1957 году мысли, схожие с теми, что впоследствии озвучат итальянцы, высказывал американский дизайнер Джордж Нельсон: «У нас есть бомбы и одноразовые носовые платки, однако в нашем общем перечне промышленных товаров, похоже, очень мало тех, что могли бы противостоять хорошо спланированной дезинтеграции». По его мнению, «наше общество, по крайней мере внешне, посвящает себя созданию цивилизации суперкомфорта. <…> Но может ли общество ставить своей высшей целью обладание удобствами, оставаясь при этом непрочным?»[8]

Бранци, Нельсон, Мендини… Чтение теоретических работ дизайнеров основополагающе, поскольку эти труды не что иное, как свидетельства или описания истории, и неважно, обращаются ли их авторы к анализу прошлого или же пытаются препарировать настоящее. Эти тексты образуют непрестанно разрастающийся массив – они цитируют и дополняют друг друга, превращаются в компендиумы, формируют библиотеки… Дизайнеры читают друг друга, а потому вполне возможно представить, как выглядят их книжные полки, и очертить круг занимающих их проблем.

Аналитический разбор позволяет понять, что массив «текстов о дизайне» одновременно невероятно обширен и при этом узконаправлен – в основном труды затрагивают область гуманитарных и общественных наук, а также научно-технические аспекты. Таким образом, историки и искусствоведы сопоставляют пересекающиеся проблемы, связанные с формализацией как самих предметов, так и соединенных с ними диспозитивов, а источниками для их работы выступают литература, кино и фотография. И здесь становится видно, что высокая и массовая культура не взаимозаменяемы. Что в дизайне занимаемые позиции охватывают все оттенки экономического и политического спектра. Иначе говоря, вариантов дизайна много, рейтинги разнообразны, загнутых страниц предостаточно, причем нередко совсем не в академических трудах. И здесь возникает вопрос: не являются ли тексты дизайнеров в некотором роде маргинальными? Все эти работы разных жанров и разных уровней сложности. Можно встретить политические статьи, редакторские колонки, поэзию, расшифровки интервью и лекций, эссе, художественную прозу, концептуальные протоколы, активистские материалы, киносценарии, личные дневники, автобиографии, а иногда и учебники по личностному росту. Впрочем, здесь следует помнить, что практически любая рефлексия полезна, а язык, общение, высказывание необходимы для аргументации проекта, обмена идеями, исследования концепций и дискуссий.

Остается принципиальный парадокс, сформулированный в теории архитектуры, – трудность написания истории модернизма, притом что современность претендует на «конец истории»[9]. Находясь, как и архитектура, между очарованием и отвращением, единением и стремлением к независимости, восхищением и протестом, буквально между кровосмесительной любовью и подростковым бунтом, дизайн оказывается в том же логическом тупике[10]. Настоящее издание старается найти выход из этого тупика – перебирая различные пути, изучая разнонаправленные тенденции, авторы стремятся понимать историю дизайна не только в рамках современности. Принимая схематический характер общепринятой хронологии, выбранный авторами путь – это не только череда концепций, маркирующих эпохи, но и сопоставление этих концепций. Это путь между войнами и реконструкциями, технологическими прорывами и способами организации труда, между искусством и наукой… Здесь не будет ни чистого строительства, к чему стремился Баухаус, ни чистого разрушения. Нужно рассматривать и бомбы, и кухонную утварь, и кладбища, и города – все то, что составляло, составляет и, возможно, будет составлять нашу жизнь. И экспериментировать.