, Савва Поляков378 «Клевету»379, [Пётр] Иваницкий380 – «О дай мне забвенье, родная»381 и т. д. Кто из семинаристов, обладая чем-то вроде баритона, не пробовал свои силы на «Не плачь, дитя»382? Из оперы же переносились музыкальные вещи на семинарские вечера, например: «Ноченька» из «Демона», «Как во горнице светлице» из «Русалки» и даже хор жрецов из «Аиды».383 Когда проходили бенефисы любимых артистов, при чествовании «учинённый брат» от студентов зачитывал адрес на сцене (Анисимов). Когда были проводы артистов после окончания сезона, на вокзале среди провожающих были и наши меломаны. Наконец, участие иногда в роли статистов – было и это.384

Одно время драма и опера в пермском театре чередовались по полугодиям. В памяти надолго остались из артистов драмы: Велизарий385, Попова, Лола (женские роли); Хохлов386, Пинский, Тинский, Шорштейн387, Плотников и др. (мужские роли). Из оперных певцов: Девос-Соболева388, Осипова, Позднякова, Калиновская (женские роли); Борисенко389, Хлюстин390, Саянов, Комиссаржевский391, Томский, Квашенко и др.392 Надо отдать справедливость начальству семинарии в том, что оно не чинило препятствий для посещения театра и даже содействовало тем, что направляло учащихся в театр, предоставлялись обеды и ужины применительно ко времени посещения театра.

Скрипачи. Одно время для обучения скрипичной игре приглашён был Г. К. Ширман. Он был известный в Перми скрипач и в один сезон дирижировал оркестром оперы. Дело это в связи с забастовкой развалилось, но один из скрипачей всё-таки оставил по себе память. Это – Павел Борчанинов. Он начал обучение скрипичной игре в Камышловском дух[овном] училище у М. М. Щеглова. В Перми он несколько продвинулся вперёд под руководством Ширмана. В ансамбле других семинаристов Борчанинов выступал на вечере в женской гимназии Барбатенко. Там им с успехом была проиграна под аккомпанемент рояля колыбельная песня Годара из оперы «Жоселен».

Декламаторы. Их было мало, и таланты их раскрывались только на семинарских вечерах.393 Большую память о себе в этом отношении оставил Димитрий Бакалдин. Он поступил в семинарию из екатеринбургского духовного училища и происходил, как говорили, из екатеринбургских разночинцев. Как декламатор он умел импонировать публике, и одно появление его на эстраде вызывало дружные аплодисменты.394 Чем ближе он подходил к окончанию курса в семинарии, тем неохотнее соглашался на выступления. Дело было в том, что он больше и больше втягивался в проповеднический кружок нового инспектора семинарии – Н. И. Знамировского – и сознавал, очевидно, несоответствие между проповедничеством и декламацией, т. к. его декламаторским амплуа были преимущественно комические рассказы. В дальнейшем он поступил в Казанскую дух[овную] академию, постригся в монахи и в скором времени после окончания академии умер от туберкулёза, за год-два перед этим похоронив свою сестру от той же болезни. Вспоминая о нём, хочется сказать, что он пошёл не по той дороге, которая больше соответствовала его природным задаткам, но теперь можно только сказать нашему любимому семинаристу-декламатору: «Sit tibi terra levis!».395

Драматические артисты.396 Их, вероятно, было значительно больше, чем известно автору этих мемуаров; потому что таланты их раскрывались на сценах по месту жительства и преимущественно в течение летних каникул. Вблизи моей родины в б[ывшем] Шадринском уезде на этом поприще с успехом подвизались Андрей Максимов (Верх-Теченское село) и Николай Топорков (Песчанское село).397

Проповедники.398 Они организовывались в кружок около Н. И. Знамировского, а ареной их деятельности была Стефановская часовня, которую Н. И. называл училищем благочестия. Это был кружок семинаристов, которые принимали потом священный сан. Был ещё кружок, организованный о[тцом] Тихоном Андриевским. Этот кружок подвизался в одной из ближайших деревень в специально построенном для этой цели доме часовенного типа.