Капитан наметил ему контуры будущей ямы, сам снял дерн, дальше впрягся Павельев. Как ни стеснялся Паша раздеться, все-таки до Бельмондо ему было далековато, хотя свои пятнадцать раз на турнике он подтягивался, но в плотной спецовке работать было невыносимо, пришлось. Ну а штаны было заменить нечем, взять с собой плавки он не догадался.

Ладно, – решил он, – пусть Мария полюбуется, насколько приятнее пожмякать ее ненаглядного корфаковца, нежели его, Пашу Павельева, и заодно убедится, что он не соврал насчет отсутствия татуировок на собственном теле.

Плохо было, что сердце Паши Павельева все меньше хотело слушать голову. Это грозило ее обладателю большим разочарованием. И сейчас на катере Мария предпочитает общаться со своим Толоконниковым, а в городе она думать про Павельева забудет, тем более что и сейчас не думает. Единственное, что радует, теперь, когда он будет встречать Ее в стенах вуза, на зависть однокурсникам сможет на правах человека, строившего вместе с ее отцом сортир, по-свойски приветствовать красавицу и осведомляться, как поживает Дружок? Быть может, он даже придумает, чем заинтересовать ее, и она постоит с ним минутку-другую в институтском коридоре, чтобы все его одногрупники усохли!

От этой мысли Паше стало чуть веселее, он активнее заработал лопатой.

Слово за слово, они разговорились с капитаном. Паша все узнал про самостоятельность Марии, про ее маму, которая, оказывается, занимает офигительную должность, что Пашу ничуть не удивило, и про то, как Василий Викторович ушел с «Сибирского», про гордость отца за старшего сына.

У Павельева возникло двоякое чувство. С одной стороны, ему польстило, что такой серьезный человек с ним по-дружески откровенен. Паша ни разу не замечал, чтобы капитан так разговаривал с кем-то из команды. С другой стороны, при таких родителях Мария для него окончательно утвердилась на пьедестале недосягаемой высоты. Тут чувствовалась крепкая семья, в которой все – личности.

А что у Паши? Конечно, его мама – супер-личность, но об этом знает только он один, да еще господь бог, конечно. Внешне никакого блеска от них, Павельевых, не исходит.

Отца своего в его звездные годы Паша, к сожалению, не знал, слишком давно это было. Теперь отец – простой пенсионер.

Паша не стал рисоваться перед капитаном и честно все рассказал, и про мать, работающую в парикмахерской на улице Комарова, и про отца, бывшего журналиста, с которым она в разводе. А чего ему было скрывать? На роль жениха Марии Вересковой он не претендовал – смешно бы было.

– Подожди-ка! – вдруг что-то вспомнил Василий Викторович. – Твоя мама работает в мужском зале на Комарова? А как она выглядит?

– Хорошо, – сказал Паша.

Капитан улыбнулся:

– У нее волосы такие, светлые, и глаза… как у тебя? Ее зовут Людмилой Ивановной? Так я же всегда у твоей мамы подстригаюсь! Мы живем недалеко, за кинотеатром «Протон».

– Совсем рядом, —удивился Паша. – Мы – в том доме, где магазин «Уют».

– Мир тесен, – заключил Василий Викторович. – У тебя очень хорошая мама. Такая вежливая, интеллигентная. Я в парикмахерскую хожу только к ней. С Людмилой Ивановной интересно поговорить.

Паша много раз слышал подобные отзывы о своей матери, но всякий раз делалось приятно, словно слышал впервые. Капитан сразу стал ему как будто немного ближе. Может быть, Паше все-таки побороться за Марию Верескову, раз ее отец такого хорошего мнения о его матери?

Работу, намеченную капитаном, они выполнили в полном объеме. Обычно человек, роющий яму другому, не заслуживает добрых слов, но это был не Пашин случай.

– Кушай, сынок, кушай! – потчевала его тетя Таня. – Устал небось!