Мое сердце сжалось от ужаса. Как такое может быть? Куда делись все жрицы. Столько всего хотелось спросить у Витэана. Но я не решалось. Лицо таура, освещаемое только отблесками последнего каруса казалось особенно печальным и… прекрасным. Мне все стало ясно. Для Витэана причинить вред Глассе значит обречь свой народ на смерть, уничтожить последнюю надежду. И видимо элетт тоже прекрасно это понимает и зная, что таур не пойдет на это ни при каких условиях, пользовалась своим положением. Как это низко и подло!

Эльф так и стоял, глядя в пустую чашу. Печальный, но величественный. До конца не осознавая, что делаю подошла ближе и боязливо взяла его руку.

- Пойдем взглянем на это волшебное дерево еще раз? – попросила я.

Эльф молча двинулся в обратном направлении, не выпуская моей ладони. Мы остановились у дерева, купаясь в его голубоватом свечении. Ночь накинула полог на Гремучие леса, зажгла на небе множества звезд. По анфиладам дворца снова текло пение эльфов, восхваляющих звездный свет.

- Прости, - шепнула я. – Я обидела тебя. Просто испугалась и…

- Ты испугалась? – грустно улыбнулся эльфийский владыка. – Ниэнель же ничего не боится.

«То Ниэнель, - подумала. - А то я». Но произносить вслух не стала, не хотелось спорить.

- Мне было страшно, - зачем-то настояла снова, уже глядя в изумрудно-зеленые глаза эльфа.

- Я с тобой, - произнес Витэан.

Он был здесь. Он был рядом. Такой сильный, гордый до презрительности, вспыльчивый всегда, такой печальный и близкий сейчас. Я потянулась и коснулась кончиками пальцев его щеки, так, словно хотела проверить, настоящий ли он, не видение ли. Эльф шумно выдохнул и прикрыл глаза, наслаждаясь такой мимолетной невинной лаской. Мое сердце застучало быстрее, я не могла отвести взгляда от красивого, строгого лица, от четко очерченных скул, от его губ… Не понимая, что творю, сделала шаг, уничтожая всякое расстояние между нами, потянулась вверх и коснулась своими губами губ таура. Он будто этого и ждал, обхватил меня, заключив в кольцо сильных рук, прижал к себе так, что стало трудно дышать.

Его поцелуй был жарким, требовательных. Закружилась голова. Мир сузился до предела, до одного мужчины, жадно обнимающего меня. Хотелось, чтобы это не кончалось никогда, длилось и длилось. Я таяла в сильных руках, горела от прикосновения губ, прижималась теснее. Разорвав поцелуй, Витэан посмотрел мне прямо в глаза. Сейчас рядом со мной не было могущественного тауру, властителя земель, распорядителя судеб народа. Его взгляд был нежным, теплым, от прежней суровости не осталось и следа.

Он глядел так, словно еще мгновение и я исчезну, растворюсь в воздухе, пропаду навсегда, словно боялся меня потерять, упустить. Снова поцеловал. Мягко и нежно. А мне захотелось большего. Чтобы он принадлежал мне, был моим. Весь, целиком. Захотелось коснуться его горячей кожи, провести пальцами по его обнаженному телу…

От этих горячих мыслей, от ощущения его томительно-легкого поцелуй, с моих губ сорвался тихий, приглушенный стон. Таур шумно вдохнул, словно хотел вобрать его, заполучить. Его поцелуй снова стал горячим и пылким. А я снова плавилась, как воск.

Вдруг, разрывая протяжное пение эльфов в ночной тишине, над дворцом прозвучал громогласный звук рога со сторожевой башни. Витэан разорвал поцелуй, прислушиваясь к тревожному сигналу.

- Что это? – удивленно спросила я. Обычно рог звучал только по утру, когда отряд в очередной раз возвращался с дозора. Да и тогда пел не так громко.

- Орки в наших землях, - процедил Витэан, и неохотно отстранился, отошел на несколько шагов в сторону. В одну секунду пропал эльф, жадный до моих губ, пропал нежный и ласковый мужчина. Передо мной снова был таур, полный морозного пренебрежительного холода.