Насколько же плебеи склонны идти на поводу у своих эмоций! Выслушали красивую сказку про «я родину люблю, и жизнь за неё отдам», по умилялись семейными фотографиями и поставили крестик в нужном отцу месте. Неужели никому и в голову не пришло, что человек, изначально позиционирующий себя выше если не всех, то почти всех, захочет получить абсолютную власть совсем скоро?

Мой муж, вероятно, сейчас уже бывший, много времени потратил, чтобы донести до меня одну единственную истину – власть для народа, а не народ для власти. Поэтому Британская корона и не участвует фактически в управлении страной. Эту функцию должны выполнять сменяемые люди, обуреваемые страхом потерять своё кресло.

— О, а вот и наши гости, - произнёс Бровцын, когда во дворе дома припарковалось несколько автомобилей.

— Мне уйти в свою комнату? – вот прямо сейчас мне совсем не хотелось никого видеть.

— Нет, девочка. Тебе придётся остаться и... вспомни, что ты – Наследница. Они должны увидеть в тебе силу, гордость, страсть. Я знаю, ты можешь.

Он провёл меня в кабинет, усадил во главе длинного стола, налил воду в стакан, протянул мне и ободряюще похлопал по плечу. Я в растерянности смотрела на дверь, не понимая до конца, что именно должна сделать.

Постепенно комната начала заполняться людьми. Большинство из них я уже видела в Петербурге, что в принципе не удивительно – весь высший свет России базировался там. Удивило другое – обилие женщин, среди которых была Евгения. Та самая Евгения, что сдала меня отцу! Да и остальные тоже явно выехали из страны, выйдя замуж за иностранцев, а, значит, работали на отечественные спецслужбы.

— Алекс, ты понимаешь, что мы сейчас в окружении шакалов, - вцепилась в его руку и прошептала почти беззвучно.

— Лия, доверься мне, - коротко произнёс он и встал, чтобы поприветствовать гостей.

***

Мне хотелось спрятаться. Забиться в угол. Или попросту сбежать из кабинета, не оглядываясь. Я боюсь этих людей! Они все работают на отца. Поймала себя на том, что непроизвольно прислушиваюсь, ожидая услышать вой сирены и свист тормозов. Папа должен прислать за мной полицию или кого-то ещё. Он наверняка уже знает, где я.

Но время шло и ничего не происходило. На столе разложили план какого-то дома. Я не сразу узнала в чертежах наш с папой дом в Питере, потому что большую часть схематического изображения занимал подвал. Вернее, не подвал и даже не бункер, а целая подземная лаборатория, способная самостоятельно производить всё необходимое для обеспечения жизни сотен людей – от еды до лекарств. Если верить схеме, она располагалась на глубине более тысячи метров, попасть в неё можно было с помощью лифта, спрятанного в папиной спальне. Не может быть!

Я фактически выросла в этом доме и даже не догадывалась, что под ним бурлит жизнь. Разумеется, был и другой вход в лабораторию. Даже два – один для персонала и второй из отцовского кабинета. Зачем, а главное, когда отец умудрился построить это навороченное сооружение? Впрочем, последнее окружающих меня людей не волновало. Они были заняты бурным обсуждением того, как... убить моего отца.

Второе откровение для меня – у папы была охрана, состоящая из десяти хорошо подготовленных человек. Почти всю сознательную жизнь я искренне считала, что подданные любят нас и заботиться о безопасности нет смысла. Мы с отцом спокойно гуляли по городу, дом был окружён символическим забором, телохранители сопровождали меня только первые два года правления отца. Потом пропали и больше не возвращались. А тут, оказывается, аж десять человек следовали за каждым отцовским шагом. При этом меня он не посчитал нужным оберегать от возможного нападения...