На удивление ни грусти, ни разочарования я не испытала. С одной стороны, моя первая любовь оказался отцовской марионеткой, весьма талантливо отыгрывающей отведённую ему роль. С другой... Мне очень интересно, чем всё это закончится. Как поведёт себя Джон?

— Я согласна, - нарочито громко произнесла я и надела кольцо на палец.

Довольная улыбка расплылась по моему лицу. Я хотела приключений? Я их получила. Даже с избытком. Мысленно поблагодарила Бровцына за предоставленную возможность и сама повисла на шее Давида. Впереди меня ждёт скучная и унылая жизнь жены и матери, которую лишат возможности менять сексуальных партнёров раз в неделю сразу после венчания. Так почему бы не расслабиться напоследок? Не удержавшись, я снова посмотрела на Джона и... Да на нём лица нет! Бедный наивный мальчишка даже не понял, что его разыгрывают. Повёлся как школьник на спектакль. Ему даже не пришло в голову, что делать публичное предложение руки и сердца в публичном доме как минимум странно. Он страдает. И сильно. Значит, я всё-таки не безразлична для него.

Эйфория, экстаз, адреналин, кипящий в крови. Меня ревнуют, пожалуй, впервые в жизни. Он хочет эксклюзивных отношений, я это чувствую. Готов убить меня, Давида или самого себя и всех вокруг. Вижу, как играют мускулы под обтягивающей рубашкой. Как напрягаются желваки. Жаль, в глаза его посмотреть не могу.

— Ты заберёшь меня сейчас? – шепнула на ухо Давиду. – Ненавижу это место.

— Нет. Мы ещё не отметили наше обручение. Давай пересядем за столик и закажем что-нибудь, - он подхватил меня за талию и помог спуститься с высокого барного стула.

Он выжидает. Все здесь, кроме иностранцев, знают о происходящем. Музыканты играют тише, чем должны. Официанты излишне обходительны. Свет приглушён. В очередной раз восхитилась отцом. Как он умудряется заставлять подчиняться собственной воле не тысячи – миллионы людей? Нигде в мире такое невозможно, я уверена. Народ любит нас. По-другому и быть не может.

Я ела медленно. Лениво ковыряла вилкой салат с креветками. Слегка пригубливала вино и делала вид, что с интересом слушаю Давида – улыбаюсь, киваю, смеюсь, когда он начинает смеяться. Но на самом деле меня сейчас здесь нет. Я ушла глубоко в себя, и мои мысли были далеко не радужными. Что, если Джон сейчас уйдёт? С трудом сдерживаю желание в очередной раз посмотреть в его сторону, но в конце концов не выдерживаю – вытираю рот салфеткой, извиняюсь и иду к его столику.

Он – единственное настоящее, что было в моей жизни. Знаю, что сейчас выполняю прихоть отца, но мне самой так хочется его вернуть. Нет, мы не расставались. Да и не встречались по большому счёту. Мы просто занимались сексом, болтали обо всём и ни о чём, делились переживаниями и детскими травмами друг с другом. Пожалуй, только сейчас я поняла, насколько неважен для меня Давид сейчас. В этом вся первая любовь – мечты, воспоминания, фантазии, которые развеиваются, как только прошлое попытается стать настоящим. Я смотрю на него. Вижу всё тоже идеальное лицо с огромными глазами, рельефную фигуру, прикрытую обтягивающей белой майкой, и понимаю – даже если бы отец реально разрешил нам быть вместе, я бы отказалась. Он нужен был мне прежней. Невинной и жаждущей любви девчонке. Но совершенно не нужен той, кем я стала сейчас – испорченной, развратной, злой, эгоистичной, беспринципной женщине.

— Я выхожу замуж, - без разрешения села напротив него.

— Поздравляю, - он продолжил смотреть на свой полупустой стакан.

— Спасибо. Надеюсь, ты рад, что так просто избавился от меня.

— Я буду рад, если ты станешь счастливой. Лия, мне понятно твоё желание покинуть свою страну и я был бы рад тебе помочь, но...