Дитя Ириса. Фильтр Екатерина Дереча

Я бежала по улицам семнадцатого Фильтра. Сегодня мне удалось улизнуть от охраны, и упускать такой шанс я не хотела. Левый бок кольнула предательская боль, но я от неё отмахнулась. Ищейки канцлера уже рядом, они всегда находят меня.

Перепрыгнув через груду покорёженного пластика, я застыла на перекрёстке. Знать бы ещё, где спрятаться. Глянцевые стены многоэтажек в этом районе отражали неприглядный вид улиц и мою тёмную размытую фигуру. Раньше в шестом секторе располагались жилые кварталы и торговые центры, о которых теперь напоминали только чудом уцелевшие вывески.

Визуальный зал «Арлекин…» – гласила надпись на седьмом этаже высотки. Когда-то она светилась огнями, как те, что в центре, но сейчас, когда уже несколько секторов отключили от энергообеспечения, была мрачным напоминанием о том, что Фильтр давно перестал быть обителью рая.

Заметив движение на одной из улиц, я скользнула в ближайший переулок. Снова бежать, не оглядываясь, не глядя по сторонам. Пусть я заблудилась, пусть здесь может быть опасно, зато хоть чуть-чуть смогу почувствовать себя свободной. Свободной от постоянного надзора канцлера, от бесконечных обследований доктора Вернео. Свободной от фальшивого дружелюбия и искренней ненависти.

Едва я, запыхавшись и почти падая от быстрого бега, достигла конца улицы, меня грубо схватили и потянули в сторону. Воздух в лёгких резко закончился, рёбра отозвались болью, и я свалилась на своего преследователя.

– Ты тоже видишь это? – напряжённый шёпот обжёг затылок. Я ошиблась, это не ищейки канцлера, а очередной сумасшедший. – Посмотри, вокруг чудовища, они лезут отовсюду!

Я вывернулась и, с трудом распрямившись, посмотрела на незнакомца. Он оказался моложе, чем показалось вначале, примерно моего возраста. Худощавый, чуть выше меня. Русые волосы были коротко острижены, а тонкие черты лица казались слишком мелкими на фоне широко раскрытых мутных голубых глаз. Вряд ли ему исполнился двадцать один год, так что он такой же нарушитель комендантского часа, как и я.

– Слушай, надо убираться отсюда. Если нас засекут, оба попадём в Комитет, – я толкнула его в сторону входа в высотку, ему лучше спрятаться там. А вот мне надо бежать ещё дальше от центра, к западным воротам Фильтра.

Парень кивнул и скрылся в здании. Пластиковые стены сверкнули, когда луч прожектора патрульного скайтрана отразился от окон верхних этажей. Я нырнула в приветливо приоткрытую дверь и прислонилась к ней спиной. Патруль полетит дальше только через несколько минут, так что можно и отдохнуть. Бросив взгляд на тёмный коридор первого этажа, я нервно сглотнула и осталась на месте.

Ну уж нет, осматривать заброшенное здание в отключённом секторе я не собираюсь. Не настолько ещё сошла с ума, чтобы подставляться в руки отщепенцев, или, не приведи Великий, в загребущие лапы последователей культа Лангласса. Уже хватило знакомства с ними: до сих пор руки трясутся при воспоминании.

Я тогда только проснулась после обнуления, ещё ничего не знала и не понимала. Даже ходить толком не могла, не то что думать. Не удивительно, что натолкнулась в коридоре госпиталя на одного из пациентов. Вот только он не принял мои извинения.

– Чудовище! Дитя тьмы! – заорал мужчина, схватив меня за плечи, и резко дёрнул к себе. – Из-за таких, как ты, наш мир погряз в мерзости! Тебе не место среди нас! Лангласс всемогущий очистит этот мир от научных монстров и их порождений!

Моё лицо оказалось почти вплотную прижато к подбородку сектанта. Пока он кричал, проклиная меня, из его рта летели слюни. Вырваться оказалось невозможно, несмотря на худобу, хватка мужчины была сильной.

Упрямый фанатик сжал свободной рукой моё горло. Я дёргалась и брыкалась, молясь про себя, чтобы он не задушил меня. Перед глазами мелькали тёмные пятна, и я едва не потеряла сознание.

Тогда мне на помощь пришла Хейзел, сиделка госпиталя, и один из охранников, одетый в больничную форму. Наверное, в его обязанности входило умение успокаивать особо буйных пациентов: от одного взгляда на внушительную комплекцию хотелось притвориться мебелью.

Да уж, те ещё воспоминания, брр. Я передёрнула плечами, стряхивая уже пережитый страх, ещё раз глянула в темноту вестибюля и уверенно выбралась на улицу. Несколько коротких перебежек, прятки с тенями и прожекторами, и длинный, самый последний рывок.

Я бежала к западным воротам Фильтра, тем самым, которые никогда не открываются. В историческом справочнике было написано, что их запечатали сразу после Катаклизма. Вот только документы, найденные мной в кабинете канцлера, утверждали обратное. Знаю, с моей стороны было не очень умно копаться в бумагах рабочего стола, но что поделать, вот такая уж я любопытная.

В шестом секторе царили тишина и темнота, но для ориентирования вполне хватало сигнальных огней. Они отражались от граней купола, мерцая и заманивая меня ближе к стене семнадцатого Фильтра – одного из последних оплотов человечества.

Приближаясь к воротам, высотой сравнимым с одной из многоэтажек, я остановилась перевести дух и осмотреться. Одиноко стоявшая за периметром шестого сектора высотка показалась надёжным укрытием. Спрятавшись за ней, принялась ждать. День недели, да и число те самые… они должны открыться. Только бы охранники не нашли меня раньше!

Я присела на корточки, прислонившись к пластиковой стене дома. От волнения и длительного бега кончики пальцев онемели, я растирала ладони и дула на ледяные руки. Ну же, давайте, открывайтесь – почти умоляла я, не отрывая взгляда от гигантских ворот.

– Попалась! – громкий окрик напугал меня. Ненормальный, которого я встретила в начале квартала, оказался рядом. Следил он за мной что ли? – Я тебя нашёл, что мне за это будет?

– Перелом или сотрясение… ещё не решила, – я оттолкнула его локтем. Присмотревшись, поняла, что он уже не так безумен, как при первой встрече. Парень схватил меня за запястья и рывком притянул к себе.

– Не дёргайся! Если позову патруль, тебя обнулят, поняла?

– Ага, вместе с тобой, или скажешь, что нарушил комендантский час ради меня? – я беспомощно потянула зажатые руки, почти не чувствуя пальцев. Зря я его спровоцировала – он всего лишь играл в прятки – просто испугалась.

– За меня не переживай, я могу о себе позаботиться, – парень хохотнул, прижав меня к углу здания, а затем резко толкнул вперёд. Удержать равновесие было непросто, но каким-то образом рефлексы всё сделали за меня. – Смотри! Они открываются!

И я смотрела, не веря своим глазам, на то, как медленно раздвигаются ворота, как отражатели снаружи выхватывают куски радиоактивной пустыни. Как к стене Фильтра приближаются несколько человек, без защитных костюмов и скайтранов. Через несколько минут ворота, пропустившие не только воздух, отравленный радиацией, но и путников, закрылись.

– Теперь тебя точно обнулят. Так что ты не вспомнишь меня, теперь уже точно, – просипел сумасшедший.

Голова взорвалась болью, когда парень несколько раз ударил меня о стену. Теперь, если встречу патруль, просто так меня не отпустят. Не с разбитым лицом. Он всё продумал. Я завалилась на бок, скользя щекой по высокопрочному пластику. Хорошо, что темно, может, никто не заметит, как на глянцевой поверхности растекаются не красно-бурые разводы, привычные всем. Ещё одно доказательство того, что я не такая, как они.

Первое, что я почувствовала – боль. Она иногда затихала, а потом нарастала с новой силой и, казалось, что эта пытка будет продолжаться вечно. В голове что-то звенело и пульсировало. Временами я забывалась и боль уходила… ненадолго, но всё же эти мгновения казались блаженством. Не хотелось просыпаться. Там в мире снов спокойно и тихо, там безопасно.

Я вспомнила лицо незнакомца, его мутные глаза, яростно сжатые губы, и вздрогнула. Они оставили мне воспоминания. В этот раз оставили. Так, нужно открыть глаза. Это оказалось даже проще, чем я думала. Яркий свет ослепил меня, и пришлось зажмуриться.

Попыталась снова приоткрыть веки… ничего не изменилось – всё та же пустота, заполненная ярким светом, от которого слезятся глаза. А затем расплывчатым пятном надо мной склонилась тень, в которой я узнала сиделку.

– Хейзел? Что произошло? – спросила я и тут же поморщилась от боли в разбитой губе.

– Не волнуйся, всё хорошо, теперь ты в безопасности. Я добавлю ещё обезболивающего, – она ввела лекарство в катетер на моём запястье. – Ну вот, теперь должно стать лучше. Хочешь пить?

Женщина протянула мне стакан с водой и сочувственно улыбнулась. Несмотря на то, что уголки полных губ всегда были чуть опущены вниз, улыбка была доброй и понимающей. Она убрала волосы под белый колпак с эмблемой госпиталя – спиралью ДНК, переплетённой с одним из химических элементов.

На бледном лбу сиделки пролегли две глубокие морщины; карие глаза, излучающие неподдельную отзывчивость, делали лицо приятным, но всё портила некрасивая родинка на подбородке, похожая на грязное пятно.

– Тебе нужно отдохнуть, дорогая, – глухой голос Хейзел звучал всё тише. Я уже засыпала, вновь погружаясь в мир грёз. Там было хорошо, я, кажется, даже смеялась.

Мои длинные волосы развевал тёплый ветерок. Тень от тугих голубоватых листьев, сплетённых над головой, падала на лицо, закрывая его от палящего солнечного света. Свисающие с деревьев оранжево-красные цветки бигнонии почти задевали обнажённые плечи. Влажный утренний воздух был приятен на вкус, а запах только распустившегося корилопсиса, растущего на кромке леса, опьянял своим нежным, пряным, почти осязаемым ароматом.