– Гораздо. Просто так мне еду ещё не давали.

– Неужто? Прям никогда-никогда?

– Ну, может, и давали, – усмехнулся Самюэль, – но было так нечасто, что я уже и забыть об этом успел. Спасибо тебе.

– Не стоит. Я лишь поступила так, как посчитала нужным. Я Изабель, к слову. А ты?

– Самюэль. Красивое у тебя имя.

– Спасибо, и у тебя ничуть не хуже, – несколько смущённо проговорила Изабель. – Кто же тебя так, Самюэль?

– Жак Коллетт и его друзья, – ответил Самюэль, продолжая поедать яблоко. – Может, слышала?

– Да, знаю такого, – помрачнела Изабель. – Видела, как он и ещё пара мальчишек закидывал нищего камнями. Они с тобой так же обошлись?

– Ага. У них это что-то вроде забавы. Я ведь «проклятый», «тот, чья душа принадлежит Дьяволу».

– Тебя считают проклятым? За что?

– За это, – пальцем показал Самюэль на свои волосы.

– Из-за волос? Понимаю тебя. Сама страдаю от того же.

– У тебя тоже белые волосы?

– Нет-нет. Но они тоже необычного цвета и их тоже все страшатся. Смотри.

Она немного приподняла свой чепец и достала из-под него локон тёмно-рыжих волос.

– И вправду необычный цвет, – прошептал Самюэль. – Но чего же тут страшиться?

– Не знаю. И всё же меня боятся. От этих волос, честно сказать, много проблем. Отовсюду гонят, кличут «бездушной» или «ведьмой», некоторые даже хотят убить, – с грустью в голосе ответила Изабель. Тут она заметила, что Самюэль немного улыбнулся, и спросила. – Почему ты улыбаешься?

– Нет! Ты точно не ведьма. Ведьмы и колдуны никому не помогают, а если и помогают, то обязательно что-то просят взамен. А ты перевязала мне рану и дала поесть просто потому, что хотела помочь. Ты не колдунья и не ведьма, ты – ангел.

Изабель покраснела и, улыбнувшись, отвернула голову.

– Ну, что ж. Мне пора идти. Ещё раз спасибо, Изабель.

Самюэль приподнялся на ноги, из-за чего боль снова ударила в голову. Он схватился за голову и опёрся на стену дома. Изабель подошла к нему, после чего произнесла:

– Слушай, Самюэль, пойдём со мной.

– Куда?

– Туда, где я живу. Тебе опасно бродить одному с такой раной. Побудешь со мной, пока боль не утихнет, заодно и поешь.

– Нет, что ты! Не стоит! Я только мешать буду! – начала отнекиваться Самюэль.

– Не бойся, всё в порядке. Ты нам никак не помешаешь. Я не могу вот так бросить тебя, – мягко улыбнулась Изабель и протянула ему руку. – Идём.

Взглянув на свою новую знакомую и немного прищурившись, Самюэль вдруг увидел в ней одну из кукол, явившихся к нему в видении. Он понял, что именно Изабель сможет дать ему ту ласку, тепло и любовь, дарованные мальчику куклой. Быть может, он повстречал тот самый огонёк надежды, что осветит Самюэлю его нелёгкий путь, лежащий через кромешную тьму мира, в котором он обитал всю жизнь. Взглянув на ласковое и доброе лицо Изабель, Самюэль осторожно, боясь ненароком навредить найденному им сокровищу, взял её за руку. Широко улыбнувшись, она потянула Самюэля за собой, и они оба направились к дому, где жила огневолосая спасительница.

Солнце садилось. Но даже вечером городская суматоха не утихала. Отовсюду слышался гул голосов. На улицах всё ещё было довольно людно. Некоторые горожане начинали собираться в кабаках и тавернах, устраивая там попойки и танцы. Другие же собирались в небольшие компании и бесцельно бродили туда-сюда. Пробираясь через немного редеющую толпу, Изабель провела ковылявшего за ней Самюэля к своему жилищу. Это был небольшой каменный двухэтажный дом с портняжной лавкой на первом этаже, находившийся на окраине городка. В доме этом жил и работал портной по имени Гастон.

В городке Гастон обладал не самой лучшей репутацией. Он был известен как редкостный богохульник, что, к слову, являлось правдой. Побитый жизнью портной давным-давно перестал верить в Бога, а вместе с этим и во всю нечистую силу и проклятия. «Коль нету Бога, то как может существовать то, что противостоит ему?» – говорил Гастон. За прожитые им долгие годы он успел невзлюбить общество, в котором жил. Людские пороки, царившие во все времена, сводили на нет все попытки Гастона вновь обрести веру в Бога. Он попросту не верил в то, что Бог может позволить процветать всему этому мраку. Людей портной тоже недолюбливал, особенно глубоко верующих и монахов, которых он воспринимал как круглых дураков, а также священнослужителей, считая их даже большими жуликами и врунами, чем правители. Причём Гастон нисколько не стеснялся своего мнения и всегда высказывал его человеку в лицо. Чрезмерная честность и прямолинейность его воспринимались всеми как грубость, из-за чего друзей у Гастона не было вовсе, да и просто общаться с ним не особо любили. Но даже со своей дурной репутацией богохульника и неприязнью к большинству людей, он, тем не менее, мог зарабатывать себе на жизнь благодаря таланту шитья. Шил одежду Гастон просто изумительно, а главное быстро и качественно, из-за чего много людей, хотя и без особого желания, обращались к портному. Пускай Гастон и не любил людей, но к своей работе относился со всей душой и выполнял любые заказы кропотливо и со всей ответственностью, что позволяло ему обеспечить себя заказами. Однако в последний год люди в его лавку стали приходить гораздо реже, чем обычно. Связанно это было с тем, что Гастон приютил у себя двух маленьких «ведьм».