А когда Майер окончательно пришел к выводу, что занимается никому не нужным занятием, от которого не будет никакого проку, и уже решил покинуть негостеприимный сиротский дом, он заглянул в окно и увидел там… её. Девчонку, которую видит постоянно с самого приезда в этот город, и с которой ему до дрожи в коленках не хочется больше встречаться. Хотя самому себе в подобном стыдно признаться. Девчонка стояла спиной к Михаэлю и смотрела сквозь окно на улицу. Она была в том же простом платье, похожем на церковную рясу, без всяких украшений и изысков. Рядом стоял мальчишка и, ковыряясь в носу, разглядывал потолок. Это был тот же ребенок, которого при первой встрече Михаэль посчитал ее братиком. Он стоял смирно, не шевелясь, будто не живой, и если бы не активное шевеление пальцем в носу, его можно было принять за качественную куклу или статую. Эти двое стояли особняком от остальной ребятни, весело играющей в какую-то динамичную игру.

Внезапно, девчушка обернулась, и Михаэль быстро отпрянул в сторону от окна, спрятавшись за стеной. Но он был готов поклясться, что она его заметила. Более того, ему казалось, что она его видит и сейчас, несмотря на наличие стены между ними. Он ощущал её взгляд лопатками…

Через секунду он осознал, что мадам Джонс смотрит на него расширенными от удивления глазами. Еще бы, довольно странная реакция для уверенного в себе репортера. Не зная, что сказать, Майер сделал вид, будто оттряхивает несуществующую пыль со своих брюк, а чуть позже спросил:

– А кто это девчонка? Там… у окна.

– Где? – Директриса близоруко взглянула в комнату через окно. – А, это Кэрри.

– Расскажите мне о ней, – Михаэль постепенно пришел в себя и пошел дальше по коридору, поджидая спутницу.

– А что случилось? – женщина пошла следом. – Вы и её будете допрашивать? Или подозреваете ее в убийствах.

Мадам Джонс не сдержала, да и не хотела сдерживать ехидную улыбку.

– Нет – Михаэль не хотел делиться с кем-либо своими вчерашними приключениями, но какие-то объяснения давать нужно, поэтому он сказал правду. – Я встречал её вчера в городе, вот и вспомнил, когда увидел тут.

– Что?! – Мадам Джонс встала, возмущенно сверкая глазами сквозь очки. – У нас запрещено покидать приют без разрешения воспитателей. А Кэрри наказана, и точно не должна была покидать стены дома. Ну, сейчас она у меня получит!

Директриса развернулась и быстрым шагом направилась в обратную сторону. Михаэлю пришлось догнать женщину и, взяв под локоть, развернуть в первоначальном направлении.

– Постойте, – сказал он. – Не стоит так сразу горячиться. Может я обознался? Всякое бывает. И я бы не хотел, чтобы из-за моего длинного языка вы наказывали девочку…Кэрри?

Женщина утвердительно кивнула, увлекаемая парнем дальше по коридору.

– Ну вот, – Майер постарался как можно дружелюбнее улыбнуться. – А за что вы её наказали, что ей нельзя было покидать приют?

В это время они вышли в небольшую залу, наверно заменяющую комнату ожиданий, и расселись на старые, но уютные диванчики.

– У нас запрещено покидать приют без ведома воспитателей! – повторила директриса.

– Это я понимаю, но вы сказали, что Кэрри наказана. За что?

– Неважно, – сухо заявила женщина после минутного молчания.

– А всё-таки? – Майер не сдавался.

– Послушайте, – в голосе мадам Джонс появились стальные холодные нотки, – Это сугубо внутреннее дело приюта, и вам совершенно не интересно! Вас это не касается, если хотите знать. Я потратила на вас уйму времени и на все вопросы по вашему делу ответила.

– Тогда я официально хочу получить все сведения по этой девочке.

– Эта информация конфиденциальна и посторонним не выдаётся. Приходите с полицейскими, и если у них будут соответствующие документы… то да. Впрочем, если вы хотите удочерить Кэрри, то мы будем обязаны вас ознакомить с её документами.