Ирэн встала, поправила лежавший на парте сборник стихов Киплинга и беззлобно фыркнула:

– Ещё один такой совет, и я опрокину тебе на голову что-нибудь тяжёлое.

– Точно нужен, – кивнул юноша.

Девушка хмуро оглядела его: широкие плечи, плотная фигура, давно не стриженые каштановые волосы, усыпанное прыщами квадратное лицо, добрые серые глаза. Зак не был красив, но природное обаяние вкупе с чувством юмора, острым умом и открытой улыбкой делали его приятным собеседником; для Ирэн он давно стал хорошим другом, с которым можно было обсудить любимые фильмы и прекрасно провести время. Предпочитая общество компьютеров и оргтехники занятиям спортом, соревнуясь с Ирэн в количестве прочитанных книг и изученных научных статей, Зак был одним из тех немногих людей, кто говорил с ней на одном языке.

– Слушай, – медленно начал юноша, – до меня тут дошли слухи… Но это же только слухи, да?

Ирэн отвела взгляд, делая вдох. В голосе Зака была надежда, которая недавно появилась в глазах почти всех преподавателей Лейквуда. Надежда, что произошедшее на днях, – всего лишь кошмарный сон. Девушка горько усмехнулась, совсем некстати вспомнив Киплинга: "Слова – самый мощный наркотик людей".

– Ты знаешь, что меня обвиняли в том, будто это я сделала тебя лучшим студентом Лейквуда? – резко спросила она.

Зак дернулся, как от пощечины.

– Я. Я сделала тебя лучшим. Ты хоть слышишь, как это звучит? – едко спросила Ирэн.

В сердце кольнула жалость при виде потрясения и обиды на его лице, и она словно впервые за все время осознала, что Зак был единственным, кто на столь памятном для неё собрании проголосовал "за", единственным, кто ни секунды не сомневался.

– Ни одна сволочь не сказала, что ты заслужил это звание, Зак. Все спрашивали: "А почему не Сахель?".

– Сахель тоже заслуживал, – убито согласился Зак.

– На тот момент – нет, – покачала головой девушка. – В оценочном листе у тебя было больше баллов. Если они хотели, чтобы лучшим был Сахель, нужно было отклонить предложенную нами год назад рейтинговую систему, в частности, убрать колонку "Участие в общественной жизни Лейквуда". Хотя я не знаю, как можно быть лучшим студентом школы, для которой ты сам ничего не сделал… Зак, не я сделала тебя лучшим. За тебя голосовал Совет. Я всего лишь добилась того, чтобы оценки были справедливы. Поэтому ты в списке стоял первым.

– Ирэн…

– Пообещай мне одну вещь, Зак, – перебила его девушка.

– Да?

– Скоро начнутся каникулы… Пообещай, что через месяц-полтора, отдохнув от школьной рутины, ты подумаешь о нашем последнем собрании. Ты сказал, что моё отношение было субъективным, – со вздохом напомнила Ирэн.

– Оно было субъективным, – упрямо возразил Зак. – Гвен – твоя сестра.

– Я бы сделала это, даже не будь Гвен моей сестрой, – тихо промолвила девушка. – Нельзя сетовать, что мир несправедлив, творя беззаконие. То, что я требовала, было справедливо, и, поверь, нам ещё аукнется то, что мы слабовольно не стали бороться и отошли в сторону. Так что подумай и через месяц, на свежую голову, ответь ещё раз на вопрос, была ли я субъективна в своем решении.

Зак внимательно оглядел хаос выбившихся из косы тонких чёрных прядей, бледное лицо с заострившимися чертами, светлые серо-зелёные глаза, взгляд которых умел загораться сталью, а последнюю неделю и вовсе стал жёстким.

– Ты сильно изменилась за каких-то пару дней, – проговорил он наконец.

Ирэн не сдержала кривой улыбки.

– Говорят, взрослеешь, когда разочаровываешься. Я здорово разочаровалась, причём абсолютно во всём, что связано с Лейквудом. Я повзрослела, Закери.

Юноша вытащил со рта леденец, ставший каким-то совершенно безвкусным, и тяжело вздохнул.