– Зак, это была потрясающая речь, – весело сказала Ирэн, приближаясь. – Сам составил, или у своего любимого Джобса позаимствовал?

– Да ты что, Ирэн, – схватился Зак за сердце в притворном ужасе. – Как я мог себе это позволить?

– Его Величество Арисима посоветовал нашей Горгоне сделать меня Президентом Совета, – сообщила Ирэн с лукавой улыбкой. – Видели бы физиономию старухи, когда он спросил у неё, кем в Совете является наша лучшая выпускница…

– Вот злюка, – улыбнулся Зак. – Злорадствуешь?

– Ещё бы, – чуть склонила голову Ирэн. – Наслаждаюсь каждой секундой.

– И что ответила сеньора Гали? – заинтересованно подалась вперед Тина.

Ирэн пожала плечами:

– Не знаю, я других пошла снимать.

Тина разочарованно цокнула языком и отвлеклась на брата:

– Классное выступление, Сах.

– Да брось, – отмахнулся Сахель, – я здорово натренировался во время импровизированных судебных заседаний в нашем клубе, так что это не достижение.

– Так и вижу тебя в зале суда, – улыбнулась Ирэн. – Ты ведь не передумал поступать на барристера?

Сахель несколько смущенно покачал головой: похвала Ирэн много для него значила. И прежде нацеленный на высокий результат, именно у неё он научился бороться до последнего и, не останавливаясь на достигнутом, подниматься ещё выше.

Вечеринка была в самом разгаре, когда стоявшую возле столика с напитками Ирэн нашла Мэлани, облаченная в несколько вызывающий наряд из темно-красного бархата, идеально сочетавшегося с загаром, полученным на отдыхе в Испании, кольцами иссиня-черных волос и лаковым блеском бордовых лабутенов.

– Здравствуй, Бёртон. Спасибо, что разбавила скукотень церемонии очередной самопрезентацией. Это было классно, правда, – заверила она девушку. – Как прошли каникулы?

– Весело, – сухо бросила Ирэн, не удостоившая Мэлани взглядом, и отпила холодного зеленого чая с мятой. – Твои? – вежливо спросила она.

– Как сказать, – протянула Мэлани, схватив фужер с мохито. – В Мадриде мне не понравилось, но Барселона очаровала… Ты когда-нибудь была в Испании? – спросила она, прекрасно зная, что семья Ирэн не может позволить себе подобного.

Ирэн поджала нижнюю губу:

– Если только виртуально.

– Обязательно поезжай, как выпадет случай, – посоветовала Мэлани, глотнув напитка, – тебе понравится. Местные мужчины такие темпераментные, может, хоть они смогут тебя заинтересовать…

Ирэн прищурилась: не в первый раз однокурсники шутили по поводу того, что у неё нет парня.

– Ах, впрочем, – спохватилась Мэлани, – я же совсем забыла о твоих воздыхателях из Совета.

Ирэн вспомнила ребят из студсовета, обыкновенно собиравшихся вокруг неё и слушавших её поручения весь прошлый год.

– Вот именно, – улыбнулась она, – это у тебя только один парень. А у меня их два десятка, – она передала пустую чашку подошедшему официанту и невозмутимо навела на Мэлани объектив. – Хочешь фотографию на память? Могу автограф на ней оставить…

– Спасибо, как-нибудь обойдусь, – отрезала Мэлани и зашагала прочь.

– Поприветствуем музыкальную группу «Найт Роуз», – послышалось со стороны сцены, – с балладой «Всё из-за тебя».

Погруженная в полумрак сцена заиграла светло-розовыми и сиреневыми бликами свисавших с потолка тонких лент светодиодных ламп. Зал приветствовал группу вышедших из-за кулис ребят громкими аплодисментами; высокие юноши в черных одеждах начали играть на гитарах, которым аккомпанировали барабаны и клавиши синтезатора. Порядком уставшая от мероприятия Ирэн сдержала зевок и заинтересованно посмотрела на стоявшего за синтезатором солиста, едва зала наполнилась его ласкавшим слух хрипловатым тенором. Ассиметричная прическа и вишневый отлив густых блестящих волос цвета красного дерева, косой челкой падавших на лоб и почти скрывавших один глаз, черный клипс в левом ухе, тонкие черты бледного лица, длинные цепи висевших на шее серебряных кулонов, черные толстовка и джинсы – девушка мгновенно узнала юношу, которого встретила на причале в Рочестере. Вновь, как и тогда, он почувствовал её взгляд и посмотрел на неё – и вновь она удивилась красоте его невероятно выразительных на белом лице миндалевидных глаз, столь густо опушенных ресницами, что они казались подведенными черной краской. Долгое мгновение юноша не отводил задумчивого, несколько печального взгляда, а Ирэн даже не слышала песни, которую он пел, лишь видела, как шевелятся его губы. Ей показалось, что он усмехнулся, прежде чем перевести взгляд на слушавшую его публику; и слова и мелодия баллады доносились, как сквозь слой ваты, но Ирэн не отводила взора, впервые в жизни испытывая столь глубокое наслаждение от того, что видит.