В марте 1974 года импресарио Гарри Уокер плюхнул на стол папку с заявками на ближайшие 6 месяцев. Список (от двух до четырех выступлений в неделю) эффектно завершался контрактом с синагогой «Temple Israel» на большие праздники. Он также сообщил, что около двух тысяч конгрегаций проявили ошеломляющий интерес к организации у себя концертов Александровича, считая его «ведущим кантором в мире». Именно так представлял себе Александрович новую жизнь.

– Тебе, наверное, интересно узнать, что внутри? – спросил Уокер.

– Мне интересно узнать, есть ли у тебя хороший адвокат: мы с Раечкой приняли решение поселиться в Нью-Йорке, чтобы ты не разорился вконец на моих полетах и отелях.

Теперь Александровичу не надо было пересекать океан, чтобы добраться до работы.

Рецензии ведущих музыкальных критиков Америки заслуживают того, чтобы быть изданными отдельной книгой. Музыкальный обозреватель «Бостон Глоб» Ричард Дайер, которому по долгу службы приходилось посещать до 300 концертов в год, в одной из публикаций признался, что не пропускал ни одного концерта Александровича в Новой Англии с 1973 по 1995 гг. Это он после выступления Александровича с симфоническим оркестром под управлением Артура Фидлера назвал его «фигурой национального масштаба, которую нельзя сравнить ни с одним живущим ныне певцом по своей аутентичности и совершенству стиля, по красоте звука и легато, по глубине красок. Он стоит на самой вершине вокального искусства».

В первый период в Нью-Йорке Александрович много пел литургическую музыку, вел праздничные богослужения, но упорно воздерживался от полного погружения в хазанут и отклонял предложения о постоянных постах в синагогах. Еще не улетучился горьковатый привкус несвободы. В 1975 г. опытному и практичному кантору Луису Данто, близкому другу Александровича, удалось уговорить его вступить в переговоры с правлением синагоги «Бейт Дэвид» в Торонто, заверив, что это именно то, что ему надо. Переговоры завершились подписанием контракта. Заключая контракты, Александрович мог с легкостью продешевить по части жалованья, но строго следил и жестко торговался по тем пунктам, где перечислялись его обязанности и, в первую очередь, права. Обязанностей должно быть столько, чтобы оставалось достаточно свободного времени для реализации прав, т. е. на концертную активность. И он выторговал для себя право на две-три концертные поездки в месяц. Но Александрович и здесь чувствовал на себе недовольные взгляды и плохо скрываемое раздражение. Особенно когда улетал в концертные поездки. Наиболее запомнившимися из них были два ноябрьских выступления 1975 г. в Бостоне, собравшие 9 тысяч слушателей.

В 1978 году певец не стал продлевать контракт с «Бейт Дэвид» и вернулся в Нью-Йорк.

Панораму Манхэттена, открывающуюся с побережья Квинса, сегодня невозможно представить без четырех небоскребов, выросших в середине 1970-х годов на остроконечном пирсе Уотерсайд-плаза – между Уилльямсбургским мостом и штаб-квартирой ООН. Среди русских иммигрантов адрес Уотерсайд-плаза, 40, был известен как «Дом Москонцерта», «филиал» каретнорядного кооператива артистов. Здесь жили, заглядывали друг к другу на чай, прогуливались по променаду певец Эмиль Горовец, басист Лева Забежинский, ксилофонист Михаил Эйнгорн, танцовщица Кира Гузикова, пианистка Эдит Готтлиб, бывший концертный администратор Паша Леонидов. Горовец же и уговорил Александровича присоединиться к теплой компании и даже свел «с кем надо».

А в 1979 году Александрович нарушил обет, который хранил лет тридцать. Еще в 1951 году ему пришлось отбиваться от преподавательской работы, когда его буквально силком пытались втащить в Московскую консерваторию. Но тогда удалось улизнуть. А теперь не устоял. «Hebrew Arts School» – крупный и авторитетный академический центр в Нью-Йорке, созданный с одобрения попечительского совета Университета штата Нью-Йорк. Во главе Консультативного совета – Леонард Бернстайн и Исаак Стерн. Маэстро поставил только одно условие: его слушатели должны быть профессиональными певцами. Благо никто не отвлекал их на лекции по истории партии (или партий). Несколько известных американских вокалистов обязаны своей карьерой Михаилу Александровичу, как, например, Джаннет Лайхтер, Гарриэт Симигрэм и тенор Ирвин Джелмэн.