Знаменитый дирижер Кирилл Кондрашин сказал однажды: «Такие артисты, как Михаил Александрович, определяли музыкальную жизнь в СССР». Спросите людей старшего поколения – и они скажут вам, что он был невероятно, фантастически знаменит. Достаточно сказать, что в СССР певец выпустил почти сотню пластинок общим тиражом в 22 миллиона – с записями романсов, неаполитанских народных песен, оперных арий. Но ни широчайший спектр репертуара, ни миллионные прибыли от концертов не уберегли великого артиста от травли, гонений и чиновничьих окриков. Устав сражаться с цензурой и бюрократией, Михаил Александрович был вынужден покинуть страну. О том, как это было, читайте в очерке, написанном специально для этой книги Леонидом Махлисом.

Леонид Махлис – филолог, журналист, писатель, переводчик. Родился в Москве в 1945 году. С 1973 по 1995 гг. – редактор и ведущий программ Радио Свобода (США). В 2014 году московское издательство «Весь мир» выпустило его 700-страничную монографию «Шесть карьер Михаила Александровича. Жизнь тенора», удостоенную Первой премии Ассоциации российских книгоиздателей как «Лучшая книга года». Живет в Мюнхене (Германия)

Александрович начал петь еще до того, как начал нормально ходить. В 1921 году семья переехала из местечка Берзпилс в Ригу, чтобы дать ребенку шанс музыкального развития и обучения. Его привели в Еврейскую народную консерваторию, которая только-только открылась в Риге по инициативе Соломона Розовского, ученика Римского-Корсакова. Отец мальчика Давид рассказывал педагогам о том, какой у него гениальный сын, но профессора, глядя на тщедушного 7-летнего малыша, лишь снисходительно кивали. А когда они прослушали, то пришли в замешательство. Встречались дети, голоса которых использовались в хоре, но вокалисты с индивидуальной интерпретацией, поставленным голосом и безукоризненной врожденной техникой исполнения – это же непостижимо. В консерватории даже не было вокального класса, но с ним начали работать, и уже через год был организован его первый сольный концерт со взрослым репертуаром: Григ, Шуберт, Гречанинов, Гуно, Годар… Недоумевали педагоги, врачи, музыканты: что это за явление? Они готовы уже были смириться с тем, что техника подарена ребенку от Бога, что-то сделали учителя, что-то он «от себя» добавил. Но как может ребенок интерпретировать сложные чувства, на приобретение которых у него просто не было времени? Не сумев объяснить необъяснимое, газетные рецензенты ударились в мистику, растолковывая читателям, что подлинный художник рождается «со знанием чужого Я». Городская сенсация быстро стала европейской.

Отец вундеркинда, одержимый мечтой добыть для сына мировую славу, в 1925 году на деньги, заработанные концертами сына в европейских турне, везет мальчика в Америку в надежде показать его большим педагогам и певцам. Но это путешествие принесет отцу разочарование, а 10-летнему артисту – первое лобовое столкновение с несвободой. Несмотря на наличие въездной визы, власти США сняли их с борта паротурбохода и интернировали на Эллис Айленде, заподозрив в планах нелегальной иммиграции. Через два месяца заточения на «острове слез» их депортируют в Германию.

Александровичу повезло с педагогами, и после окончания мутационного периода миру явился лирический тенор полного диапазона и сладчайшего тембра, которому семь десятилетий будут рукоплескать на пяти континентах.

В 1932 г. 17-летний певец с блеском победил в конкурсе вокалистов, организованном в Риге Национальной оперой. Но предложения ангажемента не последовало. Причины не скрывались – маленький рост и русский акцент в произношении латышского языка. И вообще: решено принимать только певцов-латышей. Давид уговаривает сына освоить канторское искусство. Так Александрович становится самым молодым обер-кантором в истории. Этот пост ему предложила Центральная синагога Манчестера.