– Кто она на самом деле? – спросил я.

– Ночь, или Аэтернокта, – одна из первородных сущностей, рожденных из союза Хаоса и Упорядоченного. Ее исчезновение нарушило бы равновесие этой ветви мироздания.

– Ты сказал, что меня за ней привел Хаос. Но разве это само по себе не является нарушением равновесия?

Страж помолчал мгновение, словно взвешивая ответ.

– Все, что сделал первозданный Хаос, так это вселил в тебя нечеткое беспокойство. Все остальное ты сделал сам, в том числе выбор, как поступить с Аэтерноктой.

– Но она же Великая мать инраугов, так? И если она – столп мира, то инрауги…

– Лишь одно из бесчисленных воплощений вечности, – закончил за меня Страж. – В этом цикле она – их Великая мать, но ее сущность многолика. В каждом мире Аэтернокта принимает облик, созвучный природе того бытия. Ее уход ускорил бы пробуждение тех, чьим инициалом ты являешься.

– Что значит «ветвь мироздания»? В пророчестве Первого шамана говорилось о древе, но что есть ветвь?

– Одна из нитей в ткани реальности, где миры переплетены между собой. На языке твоего понимания – это все сферы бытия, связанные с Дисгардиумом.

– Дисгардиум, Преисподняя, Небесный план, Астрал, Бездна и Пекло?

– Есть и седьмой мир, – ответил Страж. – Ты слышал о нем. Это Тлеющая пустота.

Он начал исчезать, и я, не успев осмыслить всю эту информацию, поспешно спросил:

– Что станет с миром Пекла без Ночи? Есть ли другие столпы, кроме нее? Кто они?

– Пока дух Аэтернокты живет, Пекло будет существовать. По этой причине сущности иных мировых столпов сокрыты в тайне. Однако… миры этой ветви изолированы, что ведет к их увяданию. Лишь воссоединившись, они обретут шанс на продолжение своего бытия.

Ночь никак не реагировала на наш диалог, и только последние слова Стража, услышанные только мною, это объяснили:

– Столпы мироздания не ведают, кем являются. Аэтернокта нас не слышала.

– Благодарю, Страж, – сказал я. – Мы уходим.

Страж печати молча кивнул, его форма начала растворяться в воздухе, но я не спешил покидать пещеру.

Все, что я только что узнал, требовало глубокого осмысления. Как же мне не хватало Бегемота, у которого на все находились ответы! Эти «столпы мироздания», скорее всего, были заложены разработчиками как огромная закладка для будущего глобального ивента, который должен был активироваться после открытия всех измерений. Но сейчас гадать не имело смысла. Бегемот или Хаген – вот кто мог бы помочь мне понять, что все это значит. С самой Ночью, судя по словам Стража, обсуждать эту тему было бесполезно…

С этой мыслью я вышел наружу. Ночь, мягко ступая по камню, последовала за мной.

В Преисподней небо начинало светлеть – приближался рассвет. Нужно было спешить, чтобы успеть к построению. Но что делать с инраугом?

– Ночь, мне нужно быстро добраться до лагеря. Я могу полететь, но боюсь, что, увидев тебя без меня, демоны атакуют. Позволишь мне сесть на тебя?

«Древняя мать инраугов не против понести на себе юного демона Ааза», – прозвучал ответ в моей голове.

Я забрался на спину Ночи, устроившись между огромными шипами. Ее шкура была горячей, но не обжигала. Мы помчались к лагерю с невероятной скоростью, преодолевая расстояние, словно ветер, но в лагере пришлось замедлиться, чтобы аккуратно пробраться между шатрами, палатками и проснувшимися демонами.

За моей спиной раздавались удивленные возгласы:

– Это… Это… Это же инрауг! Как он его приручил? Кто это?

– Кажется, его зовут Ааз, он сын Азмодана!

– Невозможно… За всю историю Преисподней никому не удавалось приручить инрауга!

– Еще и такой огромный! Откуда Ааз его взял? Может быть, подарок отца?