А одним снежным утром, аккурат перед изломом зимы, я попался мастеру на глаза. Думаю, маг прошел бы мимо, но заметил, что я, прося подаяния, могу еще и ловко срезать кошельки. Да не ножом, а темной магией. И он подобрал меня.

Вместе мы скитались по городам и весям империи, перенимая опыт и стараясь не сдохнуть. Чернокнижник был уже немолод и знал, что можно, а что нельзя и как можно, когда нельзя. Но все же даже с таким опытом частенько мы едва уносили ноги.

А один раз не сумели. Попали. Каратели. Из арбалета в спину мастера. Болт прошил сердце сразу и навылет. Так что никакое заклинание не исцелило бы.

Я тогда утащил мертвое тело на себе. И похоронил… Тогда, помнится, падал первый снег. А сейчас точно так же в воздухе белело. Только от опадавшего цвета вишни, которая торчала из-за низенького забора палисадника, мимо которого я шел. Глаза начали слипаться: от жаркого весеннего солнца разморило, и хотелось прикорнуть.

Я знал, что, если хочу выжить, недостаточно лишь быть бодрым, ловким и смелым. Надо еще при этом не зевать! А последнего так хотелось, аж челюсти сводило. Но я держался сам и держал под контролем всю улицу, по которой топал.

Мои шаги гулко отдавались по брусчатке, впереди маячила вывеска кабака «Гнилой зуб», к которому я и держал путь. Если Штропс сейчас где и был в это время суток, так только тут.

Войдя внутрь, я ощутил, как густой запах дыма и дешевого пойла ударил в нос, как опытный боец – под дых. Да, это был мой бзик – запахи. С учетом того, что я был некромант, то еще извращение. Но я ничего не мог с собой поделать. Всегда принюхивался и различал… Иногда казалось, что я ощущаю даже те ароматы, которых в природе и нет вовсе: опасности, вожделения, страха, скорби…

Здесь вот пахло безнадегой, угаром и неприятностями для случайных гостей.

В полумраке среди помятых лиц и усталых глаз я нашел того, кого искал, – Штропса. Я сел напротив него, и он, не отрываясь от своей кружки, бросил на меня взгляд из-под седых кустистых бровей.

– Хех, не ждал я сегодня увидеть тебя здесь. Думал, уже поймали… – его голос был хриплым, словно у ворона.

Я наклонился ближе, и в полумраке глаза старика блеснули, как два угля.

– Мне нужно уйти. И ты знаешь, как я могу это сделать…

Он едко усмехнулся:

– Да ты, должно быть, схватил проклятие безумия, рыжий. Вся стража на ушах стоит – говорят, ищут шпиона. Все ворота перекрыты. У каждого выхода из катакомб – по шпику…

Пот, гниль и смрад! Угораздило же меня попасть в розыск вместе с каким-то шпионом. Стиснул зубы. Ну уж нет! Без пропуска через стену я отсюда не уйду. Надо будет – душу из Штропса выбью и обратно затолкаю, но из столицы выберусь.

– В первый раз, что ли, на твоем веку государственных преступников ищут? – Я приподнял бровь, глянув на старикана. – Таких облав было много. А вот должок у тебя передо мной один-единственный, с клятвой на крови… – усмехнувшись, протянул я.

Старик, отхлебывавший свое пойло, услышав это, закашлялся. Он прекрасно понял, о чем речь. И за отказ мне помочь он может заплатить жизнью.

– Лис, это может закончиться плахой… – протянул он.

– А в ту ночь, год назад, когда я тебя на погосте спасал, рискуя шкурой, для меня все могло закончиться гробом. Так что оплата за услугу сходная…

Хрыч уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, когда входная дверь бухнула о стену и с порога раздался приказ:

– Это имперская стража! Именем Владыки, стоять! Не двигаться!

При этих словах у меня заныли зубы. Твою ж преисподнюю…

Впрочем, не у меня одного оказалась подобная реакция на стражей. Их здесь вообще не жаловали. Да и сами кирасиры, мягко говоря, недолюбливали местных завсегдатаев. Одним словом, ненависть была взаимной. Правда, врут те, кто говорят, что из такой ненависти не может родиться ничего хорошего. Драка так получилась просто отличной!