Умывальник содержался в абсолютной чистоте – примерно с четырёх лет его начала мыть Динка. Никто не заставлял её это делать, скорее, возможность без зазрения совести поиграться с водой приносила ей огромное счастье – впервые в жизни за игру её не ругали, а хвалили. Хотя отец и возмущался из-за потраченной воды и полного ведра помоев, но не препятствовал дочери, так что вскоре мытьё умывальника стало одной из её многочисленных обязанностей по хозяйству.

В зале потолок был намного выше, чем на кухне. По правую сторону расположилась большая русская печь, за которой скрывался закуток с двумя кроватями – там спали Динка с матерью и отец. В этом закутке обычно царил полнейший беспорядок – мать не успевала складывать бельё, снятое с верёвки, и скидывала его на кровать Динки. Кровать отца же почти всегда была идеально заправлена. Под ней стоял сундук с многочисленными постельными принадлежностями, красочными пледами и полотенцами.

«Вот когда станет легче и приберёмся, мы достанем новые полотенца и одеяла. А так… Чего их портить зря? Станут грязными в один миг», – любила повторять мать. Руки матери дошли до этих богатств только спустя долгие годы, когда Динка уже окончила школу.

Почти перегораживая вход в закуток, стояла кровать Савки – так мать могла наблюдать за сыном даже ночью, не вставая с постели.

Напротив входа в зал красовался большой комод, на котором сидели Динкины и Савкины плюшевые игрушки в целлофановых пакетах. В семье существовал определённый ритуал – новая плюшевая игрушка стояла в пакете на этом комоде от нескольких месяцев до года, пока кто-то из детей не выдерживал и не доставал её сначала тайком, а потом уже с позволения родителей. От этого было ещё удивительней, почему жёлтого зайца, подаренного Динке на пятилетие, ей разрешили достать из пакета сразу. Она спала с этим зайцем более пятнадцати лет, пока его место в один день не занял её муж.

По правую сторону от комода располагалась тумба с цветным телевизором и видеомагнитофоном, а чуть подальше – тумбочка с чёрно-белым телевизором, на котором изредка мальчишки играли в приставку. Напротив телевизоров стояли два облезлых кресла, покрытые выцветшими накидками. Отец обычно прятал пульт от телевизора себе под подушку, чтобы никто из детей не мог включить телевизор без его ведома. Также он был против того, чтобы пульт достали из целлофановой обёртки. Именно шуршание целлофана и помогло маленьким проказникам обнаружить пульт за подушкой в первый и последующие разы – так они могли смотреть мультики, когда отец на сутки уезжал сторожить военные склады.

В дальних углах комнаты стояло по большому шкафу с расшатанными дверцами. В этих шкафах обычно лежала самая нарядная одежда родителей и детей. По левую сторону от входа в зал ютились морозильная камера и холодильник, над которыми трещал электрический счётчик и висела полка с книгами. Эта полку отец заказал у одного солдата, который увлекался резьбой по дереву. Позже, стирая с неё пыль, Диана поняла, как непрактичен был этот предмет интерьера в их суровых жизненных условиях – пыль беспощадно забивала каждый виток покрытого лаком дерева.

К холодильнику прижалась кровать Мишки, она, в отличие от остальных, не имела страшных железных спинок, её изголовье было изготовлено из коричневого дерева. Когда в доме бывали гости, то в первую очередь они видели эту красивую кровать, сервант с игрушками и висевшую на стене икону.

У морозилки располагался люк в подполье. Девочка всегда боялась подполья, потому что оттуда пахло сыростью. Когда-то давно Машка сказала Динке и Савке, что уже падала туда и после этого не могла ходить несколько недель. Лишь только спустя годы Диана поняла, что Маша сочинила эту глупую историю из-за того, что отец часто забывал закрывать подполье, несмотря на то, что в доме жили маленькие дети. Когда подполье запирали, его люк обычно застилали длинными бордовыми дорожками. Динка часто не замечала под ними ручку люка, она больно ударялась пальцами ног о выступ и падала, упираясь ладошками в колючий ворс.