«Ладно, – подумала Олеся, с трудом заставляя себя не спать. Глаза почему-то закрывались сами собой. – Танюша ведь не бросит Валерку? Конечно нет! Что же я так беспокоюсь! Ну, немножко подождет! А я скоро вернусь. Они вернут меня обратно. Не звери ведь, обычные парни. Только немного пьяные».

– Давай еще по одной, – промямлил Гена. Олеся уже без воплей приняла из его рук очередную бутылку. Ледяное пенное шампанское было чудесно, Олеся впервые в жизни пила его прямо из горлышка.

– А мне? – спросил Федя и протянул руку. Олеся вставила в раскрытую квадратную ладонь свою бутыль.

– Кофтулька у тебя – опупеть, – прошамкал Гена, склоняя голову на Олесино плечо. – Все равно что нет. Тоже муж-полковник подарил? Смелый мужчина. Уважаю его.

Олеся попыталась придержать голову Геннадия, которая моталась из стороны в сторону, но безрезультатно.

– Не падай! – разозлилась она. – Не падай, болван! Я сама сейчас упаду.

Олеся взяла руку Гены и минуту в недоумении смотрела на его часы, пытаясь сообразить, что значит, когда большая стрелка находится около двенадцати, а маленькая – на четырех. «О, – поняла она наконец, – четыре! Скоро кормить Валерку! А я все еще неизвестно где!»

Олеся хихикнула, удивляясь факту, что она умудрилась так ловко бросить ничего не подозревающую Таню с малышом в парке. Она была основательно пьяна.

Двухэтажное здание поста ГАИ на выезде из города заполнилось тихим гудением кондиционеров. Сержант дорожно-патрульной службы Павел Кайтуков с сожалением выполз на улицу, огляделся и запоздало схватился за полосатый, как хвост енота, жезл: стремительный джип, игнорируя знак «стоп», промчался мимо.

– Не дергайся, – спокойно остановил Пашу коллега, старшина Смоляков. – Пусть себе едет.

– Знакомая тачка, что ли?

– Знакомая, – кивнул Смоляков, зевая и отгоняя муху. – Дочка мэра.

– А-а… И часто она так носится на своем джипе?

– Не часто. Но номер я запомнил.

– Останавливал?

– Один раз. Ремень не пристегнула.

– Ну и как она? Молодая?

– Молодая, – согласился Смоляков, почесывая живот. – Даже очень. Лет шестнадцать.

– Да ну! Свеженькая такая! – восхитился Паша.

– А по правам – двадцать два выходит.

– Э-э… Ну, не очень свеженькая. Секонд-хэнд.

– Дурак ты. Самый сок.

– Симпатичная?

– Да… – сказал Смоляков, подумав. – Вообще кукла.

– Все-таки надо было догнать и остановить, – с сожалением вздохнул Паша. – Остановить и осмотреть.

– И не лень тебе по такой жаре суетиться?

– И оштрафовать.

– Приключений ищешь? – усмехнулся Смоляков. – Так вон мотоцикл, догоняй.

– Что я, дурной? Я пошутил, – пожал плечами Паша, воткнул в рот свиристелку и засвистел, как чайник на плите. Утлый «москвичек» послушно взрыл шинами асфальт возле строгого сержанта Кайтукова.

Гена спал на Олесиных коленях и храпел басом.

– Федя, отпусти, – без надежды попросила Олеся и едва не врезалась в переднее сиденье от резкого торможения.

– Давай вали, – с трудом просипел Федя, останавливая джип. Язык его не слушался, автомобиль тоже. Джип стоял не совсем на обочине и больше перпендикулярно, чем параллельно потоку машин. Олеся с ужасом посмотрела на грохочущий «КамАЗ-5511», едва не раздавивший их, и, отодвинув тяжелого Гену, выбралась на волю. Федино лицо в просвете окна мелькало и расплывалось.

– Отдай машину, а?

– Зачем тебе? – не понял Федя.

– Ну… – Олеся глубоко задумалась. Зачем? – Она ведь дорогая… Тебе ни в жизнь столько не заработать… не зата… не заработать. Да.

– Отстань, ладно? – вяло буркнул Федя и упрямо взялся за руль.

Олеся отодвинулась в сторону, чтобы не погибнуть под колесами. Джип несколько раз дернулся – у Феди по пьянке обнаружились проблемы со сцеплением, и это страшно развеселило Олесю. Она пошла вдоль пыльной автострады, хихикая и оглядываясь на свой автомобиль и представляя, как удивится Таня, увидев ее в таком непотребном виде.