– Мне почему-то кажется, что твоих людей частенько забирают у тебя из-под носа.

– Это не кажется, так и есть на самом деле. Вот почему теперь я собираю их всех поближе друг к другу, на новом месте. Там мне будет легче их защищать.

– Я всегда защищала себя сама.

– Я знаю. Ты будешь очень ценной для меня. И я думаю, что точно так же ты сможешь защитить и других.

– Так значит, я должна оставить своих людей, чтобы защищать твоих?

– Ты должна покинуть их, чтобы в конце концов оказаться рядом с теми, кто похож на тебя.

– Уйти с тем, кто убивает людей и как в саван заворачивается в их тело? Мы совсем не походим друг на друга, Доро.

Доро только вздохнул, и взглянул на ее дом – небольшое прямоугольное строение, круто наклоненная крыша едва не касалась земли. Стены дома, как и окружавшие двор, были сделаны из красноватой глиной. У него возникла непонятно откуда взявшаяся мысль, связанная с этой красной глиной: он ее уже встречал в домах индейцев на юго-западе Северо-Американского континента. Но воспоминания заглушила мысль о том, найдется ли в доме хоть какая-нибудь постель, пища и вода. Он был таким уставшим и голодным, что едва ли мог вступать сейчас в спор с этой женщиной.

– Дай мне поесть, Энинву, – сказал он. – Тогда у меня вновь появятся силы, чтобы уговорить тебя покинуть это место.

Она удивленно взглянула на него, а затем рассмеялась. Правда, смех получился какой-то напряженный. Ему показалось, будто ей не хочется, чтобы он оставался в ее доме, ел и пил здесь. Она вообще не хотела, чтобы он оставался рядом с ней. Она верила всему, что он рассказал о себе, и очень боялась, что он действительно может уговорить ее отправиться с ним. Она хотела, чтобы он ушел, – во всяком случае, одна ее часть совершенно определенно этого хотела. Но можно было сказать почти с уверенностью, что существовала еще другая ее часть, которая была заинтригована и хотела узнать, что может случиться, если она все-таки покинет свой дом и уйдет с этим чужеземцем. Она была чересчур непоседливой, чересчур живой. Благодаря своему складу ума она всегда умудрялась попадать в различные неприятности. Так было сейчас – и то же самое, видимо, ожидало ее и впредь.

– Хотя бы кусочек батата, Энинву, – сказал он, улыбаясь. – Я ничего не ел сегодня.

Он был уверен, что она его накормит.

Не говоря ни слова, она вышла в другое, еще меньшее сооружение и вернулась, держа в руках два крупных батата. Затем она провела его на кухню и предложила сесть на расстеленную шкуру – видимо, учитывая то, что из одежды на нем была лишь одна набедренная повязка. По-прежнему оставаясь в облике мужчины, она выпила вместе с ним немного пальмового вина, заедая его орехами колы, и только после этого занялась приготовлением пищи. Кроме батата у нее под рукой оказались овощи, копченая рыба и пальмовое масло. Она быстро раздула огонь из тлеющих углей в очаге, составленном из трех больших камней, поставила на него глиняный котел с водой, затем принялась чистить батат. Порезав его на кусочки, она бросила их в кипящую воду, чтобы они стали достаточно мягкими. Так делают все люди ее племени. Она могла бы приготовить суп из овощей, масла и рыбы, но это потребовало бы больше времени.

– И чем же ты питаешься? Просто воруешь пищу, когда почувствуешь голод?

– Да, – сказал он. Он крал больше, чем пищу. Если поблизости не было знакомых ему людей – или если он приходил к людям, которых знал, но те были почему-либо неприветливы с ним, – он просто забирал у них новое, сильное и молодое тело. И никто, никакой человек, никакая группа людей не могли его остановить. Никто не мог ему помешать делать все, что он захочет.