Она инстинктивно поднесла руку к лицу.

– Это, должно быть, шутка, – сказала она. – Кто-то решил посмеяться.

– Тебе лучше знать. Когда в последний раз ты пугалась шуток? – Она не могла припомнить. В этом он был прав. Но имена… Это совпадение было как знак. – Так ты знаешь, кто я? – спросила она. – Ты пришел сюда, зная об этом, или?..

– Я пришел сюда из-за тебя. Я не знал о тебе ничего, кроме того, что ты весьма необычна и находишься здесь. Именно ощущение твоего присутствия заставило меня так далеко уклониться от своего пути.

– Ощущение?

– У меня было чувство… Люди, столь необычные, как ты, каким-то образом влекут меня к себе, можно сказать – зовут меня, несмотря на большие расстояния.

– Но я тебя не звала.

– Ты есть, и ты отличаешься от остальных. Этого вполне достаточно, чтобы привлечь меня. А теперь расскажи, кто ты?

– Должно быть, ты единственный человек в этой стране, который не слышал обо мне. Меня зовут Энинву.

Он повторил ее имя, взглянул вверх, соображая что-то. Солнце, вот что означало ее имя. Энинву – солнце. Удовлетворенный, он кивнул.

– Наши люди были оторваны друг от друга в течение многих лет и разделены большими расстояниями, Энинву, но каким-то образом им удалось дать нам такие хорошие имена.

– Как будто заранее предполагали нашу встречу. Скажи, Доро, а кто твои люди?

– В мое время они назывались Каш. Они жили на земле, находящейся далеко к востоку от этих мест. Я родился среди них, но уже многие годы не живу с ними и даже не вижу их. С тех пор, когда я в последний раз был среди них, прошло раз в десять больше времени, чем срок твоей жизни. Я расстался с ними, когда мне было тринадцать лет. Сейчас мои люди – это те, кто предан мне.

– Теперь ты заявляешь, что знаешь мой возраст, – заметила она. Да ведь этого не знают даже мои люди.

– Не сомневаюсь, ты переезжаешь из селения в селение, чтобы помочь им забыть об этом. – Он огляделся по сторонам, увидел неподалеку поваленное дерево и, подойдя к нему, присел. Энинву последовала за ним почти наперекор своим желаниям. Насколько этот человек смущал ее и пугал, настолько же он заинтриговал ее. Ведь с тех пор, когда с ней последний раз случилось что-то необычное, чего не должно было происходить, прошло очень много лет. Тем временем человек заговорил вновь.

– Мне нет необходимости скрывать свой возраст, – сказал он, – однако некоторые из моих людей считают более удобным не помнить о нем, поскольку они никогда не смогут ни убить меня, ни стать такими, как я.

Она приблизилась к нему и пристально взглянула на него с высоты своего роста. Он, без всякого сомнения, совершенно отчетливо заявлял о себе как о таком же могущественном долгожителе, каким была и она. За все прожитые годы ей ни разу не доводилось слышать о себе подобных. Много лет назад она отказалась от мысли встретить таких людей, смирившись со своим одиночеством. Но сейчас…

– Продолжай, – сказала она, – у тебя есть что рассказать мне.

Он наблюдал за ней, пристально глядя в ее глаза – с тем же любопытством, которое остальные люди пытались скрывать от нее. Люди говорили при этом, что ее глаза напоминали им глаза ребенка: их коричневый цвет был слишком глубоким и ярким, а окружавшая его белизна была слишком чистой. Никакая взрослая женщина, и уж конечно старуха, не могла бы иметь такие глаза. Так говорили люди. И они избегали ее взгляда. Глаза Доро были самыми обычными, но он мог смотреть на нее так, как это делают только дети. Он не испытывал страха и, вероятнее всего, не испытывал и стыда.

Она вздрогнула, когда он взял ее за руку и потянул вниз, чтобы она присела рядом с ним. Она могла очень легко освободиться от его прикосновения, но не сделала этого.